Mel RedWolf - Разбитые ветром

В груди не то горит, не то пылает
И все внутри дрожит и обмирает.
И хорошо, и больно, и пугает,
Как жить?
Всю жизнь судьба теряет.

Я не хочу так,
Но и иначе не могу.
Люблю, но вместе с тем терзаю.
В страданиях пути кровавый след
Укажет верное твое предназначение,
Но то ли есть ответ?

Как быть, ответь?
Любить иль ненавидеть,
Когда на весь обширный свет,
В мире нет никого тебя нужнее.
Что это есть погибель
Иль спасение?

Мне больно…
В безумстве красота,
Но только так ведь
Очищается душа,

Нещадно душит,
Калечит, рушит
Все мое нутро,
И сладко губит раз за разом,

Мне не вздохнуть, не убежать,
Не крикнуть, не шепнуть «помилуй»,
Мой дар – моя болезнь,
Она меня погубит,

Так сладко,
Так прекрасно, грустно,
Она пропьёт до капли кровь,
Разбудит чувства вновь и вновь.

Угли всколыхнет пламя рьяно,
Искра за искрой заживёт,
И в танце ярости и страсти
Родятся новые творения.

Да будет так, как решено.
Я не борюсь с своей судьбой,
Она так сладко меня губит…

Это пытка, это боль,
Но как иначе может быть?
Агония души…
Себя я ненавижу.

И жутко, тошно,
Но не остановиться
И путь всего один.
Вперёд, вперёд, вперёд.

Перо беру я, и чернила,
Пишу.
Вдруг появляется картина,
Из символов и спешных знаков,

И мысль обращает танец вальса
В самозабвенную красу,
Касание, рука,
Все начинается по кругу,

Но как иначе может быть?
Жизнь бережно выкладывает фишки
И новой партии начало,
И Вновь и вновь мы ставим

На кон все,
Но побеждает лишь один.

Есть ли в том смысл,
Если есть и проигравший?
Кружиться с смертью в венском вальсе,
Не зная радости и горя?

Красиво, безобразно…
И все по кругу —
Декорации и лица.
Но может ли быть все иначе?

Скребутся, скребутся,
Вновь и вновь.
Готовы они
Разорвать мою плоть.

И рвутся вперёд,
Будто рыбы наружу,
Не знают они,
Что их ждёт впереди.

Но когти их,
Словно лезвие плахи,
Они знают цель
И рвутся к ней ближе.

Я чувствую кожей,
Как стонут их жертвы,
Как выбор их пал на меня
Ощущаю.

Несчастных страдания завершают…
Скребутся, скребутся,
Вновь и вновь,
Они уже близко,
Я слышу стук шагов.

Мне нужно сбежать,
Но смерть подступает,
Сжимает кольцом.
Уж не убежать, не уйти,
Мой черед.

Не обернусь, сказать прощай,
Не обернусь, сказать прости.
Печали признак на глазах,
Его укрою я в тени.

И буду слушать и молчать,
Как тихо тлеет лик тоски,
Не обернусь, когда звеня,
Закроешь дверь, ты, отпустив.

Пройдут деньки.
Ноябрь и прохлада,
Пройдет февраль
С ознобом до души.

Пройдут печали,
Сменятся ненастья,
Когда забудешь ты,
Что есть на свете мы.

Часы не ведают проклятий,
Что налагает каждый шрам
От прежних жгучих ран,
Что мы даём,

Под видом роз и счастья,
Держа укрытый в ножны меч.
Не ведает природа увядания,
Что происходит в час,

Когда растоптанные чувства,
Истекая, растерзанные,
Обращает грубость в тлен.
Не ведает судьба, что ей, честолюбивой,

На блюде торжества преподнесут,
Что окрестят ее губительной натурой,
Хотя заслуживает титул сей,
Никто иной, как гнида-человек.

Иголкой скребусь по израненной плоти,
Я пытаюсь зашить
Нечто разорванное,
Истерзанное.
Этого ли ты желала добиться?

Не узнать.
По кусочкам не склеить
И уже не помочь.
Не найдешь.

Не заменишь ничем,
Ни поднимешь утраченной важности.
Бесполезно.
Его уже не спасёшь.

Иголка скользит вновь и вновь,
Только раны становятся глубже,
Но как же жить без него… без сердца?
Как ты живёшь без сердца?

Ты мразь, ты грязь,
Не верю я тебе.
Ты гниль, ты шваль,
Никогда не подходи ко мне.

Ты худшее,
Что может быть на свете.
Ты тот закат, что гасит солнце.

Ты как зима, забравшая тепло у лета,
Ты тьма, без лучика надежды.
Ты худшее, что мне удалось пережить.

Уходи.
Не возвращайся никогда.
Пусть лик твой омертвеет
В моих глазах.

Ты мразь, ты падаль.
Ты мерзкая гнусная ложь,
Ты худшее, что может быть на свете,
Но почему же ты так близко от меня?

Жизнь бурлит во мне,
Но сердце мое в огне.
Хочешь его? – возьми,
Все равно то сгорит.

Я не умею любить.
Лучше уж буду – бить,
Словом, молчанием, болью,
Ты ведь привыкла жить?

В сердце моем печаль,
Чей-то оставленный зов,
Тайною манит в даль,
Кошки когтями скребёт.

Как же с тоскою жить?
Если и не уйти,
Если и не прийти,
Значит ли это быть?

Я не умею лгать.
Слово идёт топором,
Рубит, не зная о том,
Сколько разрушит потом.

Сколько ж, ответь, мне молчать,
Чтобы узнать, как рассвет
С колоколами звеня
Ночь обращает в свет.

Урод, творец или безумец,
Кто есть я? Кто ж меня рассудит?
Я потерялся на пути,
Нельзя вступать с проторенной тропы,
Но оступился, нет обратного пути.

Все изменилось: жизнь и окружение,
Что было черным стало белым,
И красный стал привычным цветом,
И серый был, но стал бесцветным.

И много было здесь людей,
Кто пал, ушел иль оступился.
Дорога забирает слабых,
Но тело слабого опорой станет
Для будущего поколения.

Украдкой жалкой, взираю я через плечо,
Кто был там? Кто меня покинул?
Я помню имена, но память стёрла лица,
И смыла тот глубинный смысл, что те несли.

И стары раны стихли,
Одни рубцы,
Но те покрыли кожу плотно,
Их заменяет новый ряд,
Стирая прежние мгновения.

Дорога без конца,
Но если брезжит свет,
То можно выйти туда —
Куда ведёт тропа,
Урода, гения или безумца.