Алимжар Шыбынтай - Падишах Муравьёв. Стихотворения

*
Ты хочешь объяснить необъяснимость снов
И, быть может, понять
Нераскрытость пыльных пространств.
Наши души томятся в кварталах шкафов,
Что вгрызаются в зелень и синь
Последних гор и полей.
Разгребаешь руками
Этот ворох погибших людей,
Ищешь ту же зеленую суть
Среди мертвой природы.
Но врываются в сонную брешь
Южный ветер и слезы волков,
Сквозь разбитые двери
Мы врастаем в деревья!
Я прошу, не забудь эти сны
Закрой глаза и слушай,
Под воздействием теплых минут
Проростают души.

* Город вымер

Сердце – колокол гудящий,
Кровь мечты на поле брани,
Шаг стальной сминает травы,
Топчет солнце в облаках.
Ноздри труб как наркоманы,
Презирают свеч дрожанье,
Люди ходят в небе рваном,
В грохоте магнитных бурь.
И деревья умирают,
Нет любви в иссохшей почве,
Нет раздолья в тесном мире,
Только стены – старый плен.
И Разгневанный Бессильем
Бьет по чувствам!…
В доме пусто. Паутина.
Город вымер.

*
Деревья скручены в жгуты,
И небо в корчах, словно ты,
Ушедший от погони слёз,
Проклявший радость вечных грёз.
Деревья просят чистоты,
А птицы верят в темноту
Ничем не занятых пространств,
Никем не сказанных речей.
А мир, зашедший далеко,
Не знает радости во лжи,
Не верит вам, не верит мне,
Он верит только в пустоту,
Что бьёт кругами по струне,
Рождая тот печальный звук,
И замирает сердца стук…
Деревья плачут по ночам,
А птицы в снах приходят к нам.

*
Срываются сны водопадом
в каньоны артерий и вен

Сочатся словами с заросших
и мшистых трещин души

В зрачках восстановлена радуга
моих нераскрытых глаз

И стремятся форели
к озеру сердца.

*
За стеною льется музыка.
Близко и невнятно.
Мои мысли просят ластика:
Больно и приятно.

Хочется мне в стену постучать, но
Голая во мне схоластика,
Развивает мысли поступательно
И глаза на все вопросы сузила.

Есть окно; но там другие песни,
Там мотив другой (гортанный) мечется.
Кто-то болен и уже не лечится.

Проступает в стенке плесень,
Трещины идут по краю неба.
Вспух язык и засыхает нёбо.

*
Ордою с севера нависли облака,
Маршрутка резво прибавляла ходу.
Я в ней ударился в бега,
Чтоб переждать дурную непогоду.
Когда рванул завывший шквал
И ведрами полили воду
На нас святые небеса,
Я не искал в той бездне броду…
Был тих в объятиях твоих,
В твоем уютном теплом гроте,
А за окном бесился псих
В напрасной жажде нашей плоти
Теряли силы небеса
И уходила вдаль гроза.

*
И свежий аромат сирени
Вливает в комнату апрель,
С листа читает он капель —
мейстером ночных мистерий
Сонеты от Коко Шанель.
Но средство ль это от мигрени,
Когда полна твоя постель
Ростками эроса. Растений

Будущей земли,
Еще туманной и далекой,
Где исчезает nostalgie

И «Я» советует живи,
Питая чувства подоплекой,
Вдыхая аромат любви.

*
Как жирная и влажная личина
В коконе твердеющих страстей,
Я слышу пульс Земли и содрогаюсь с ней
И отрастает чувств моих щетина.

Выносится сознанье на дисплей,
Как давняя безумная картина,
Как следствием закрытая причина,
И сыгранность шутов и королей.

Там в трансе бабочка гудит как трактор
И странный развивается аттрактор:
Сезон дождей вскрывает небеса:

И джунгли прорастают в ржавой банке
Идей, что разлагаются в останки,
Где Солнце прорывается в глаза.

*
Кто сделал шаг – того уж не вернуть.
Кривится путь и дни твердят: короче!
Лишь сны еще чуть-чуть
Длиннее ночи.

Молчанье – боль. И кажется ничуть
Не стала ближе жизнь и верится не очень.
Сойдутся ли нули опять когда-нибудь
На том краю земли, где возраст точен?

Так посылай же точки в Интернет
И пожинай тире в холеном мире,
В заваленной надеждами квартире,

Когда тебя нигде уж больше нет
Вдруг сделай шаг, отбрасывая тени
И заработай жизнь. Хоть на мгновенье.

*
Не все так просто, как в глазах,
Проливших свет в немом участье,
Когда разбросаны на части
Понятья в четырех стенах.

Колючих дней пытанье счастья
Морально устаревший страх
И полное молчанье страсти
Все в тех же четырех стенах.

Во мне растет война безмолвно,
Вечерней тенью бьет в лицо.
Не становлюсь ли я отцом?

Все в этом счете безусловно:
Холодных лет немая тень,
И смерти сказочная лень.

*
Ойкумена моя – промзона,
Колокольчиков ржавая скорбь.
Каменеющего телефона
Оторопь и дробь.

Дальше – мертвое море сезона.
Нет движенья, не вскинется бровь.
Нет кораблей, аргонавтов, Язона.
Не волнуется кровь.

Кто попал в эту зону – случайный,
Завороженный страшною тайной
Нарисованного очага