Артур Арапов - Стихи и песни. 1990—2020

Выпал снег. Застряли дни в печали.
У окна, сверля глазами даль,
Потихоньку их мы коротали
Грустью песен, как сама печаль…

Долго-долго, целые века,
Жили мы в зиме.
И, казалось, не пройдёт тоска.
И утонет мир во тьме.

Вырастали за окном сугробы,
Заполняя бледностью пейзаж.
Равнодушно, без особой злобы,
Стерегла нас грусть, как грозный страж.

Вспоминая лета комплименты,
Ты порой садилась за рояль.
Я тебе дарил аплодисменты.
Заглушал их вьюгою февраль…

Долго-долго, целые века,
Таяла зима.
И, казалось, не пройдёт тоска.
И сойдёт весь мир с ума.

Долго-долго пряталась весна,
Обходя наш дом.
Знала ли, беспечная, она,
Как давно её мы ждём?!

До чего же глупо получилось.
Я и не мечтал попасть впросак.
Мне казалось, ты в меня влюбилась.
Оказалось всё совсем не так.
Оказалось, это посмеялась
Надо мной проказница весна.
И так просто ты мне открывалась,
Оттого лишь, что была пьяна.

А я тебе всё песни пел
И рвался всем нутром наружу,
Стараясь разом всё что есть излить.
А я так искренне хотел,
Хотел тебе открыть всю душу,
А ты хотела просто мужу изменить.
(а ты хотела просто мужу отомстить) .

До чего же глупо получилось.
Мне казалось, вот оно – моё!
Ты мгновенно в жизнь мою вселилась,
И разбила в тот же миг её.
И разбила то, что подарила
Нам одна чудесная звезда,
Та, что так загадочно светила,
Как светить не будет никогда.

До чего же глупо получилось.
Правда, получалось и глупей.
Видел я, как солнце закатилось
За края страны души моей.
Ночь исчезла, с ней и ты в тумане.
И остался день, такой пустой,
Как забытый остров в океане
Жизни переполненной тоской.

До чего же день хороший!
Я иду по тротуару.
Как и все, простой прохожий,
Но в руках несу гитару.
Я пою про всё на свете,
Про ходьбу дорогой длинной,
Про любовь к своей планете,
Про любовь к своей любимой!

В лужах солнца свет искрится,
И купаясь, так беспечно,
Расчирикались в них птицы…
Ну и что, что всё не вечно?!
Я иду, воспоминанья
От себя гоню пустые.
Не смутит моё сознанье
В этот день тоски стихия!

И пускай, в карманах пусто,
Полон дух духовной жаждой.
В сердце чувствую я чувство,
С каждым вздохом клетки каждой.
Знаю я, моя планета,
В жизни смысла есть немало,
Если есть ещё всё это,
Чем любовь всегда дышала!

Духовное телом тиская,
Стезю вопрошаю робко я:
Не низко ли, видя близкое,
Судить свысока далёкое?

Коль выколот впрок глаз времени,
Поведай, нужда-провидица,
Набравшись мочи терпения,
На чём смысл быти зиждется?

Душой компании считалась
Она среди своих друзей,
Но время шло тоска сгущалась
Тяжёлой тучею над ней.
Одни и те же разговоры.
Пустого смеха перезвон.
А по ночам, во тьме, просторы
Так манят вдаль за горизонт!

Быть может, солнце поутру
Сумеет что-то предложить.
И станет ясно как прожить,
Не растеряв себя в миру.
И станет ясно как прожить!

Душой компании считалась
Она среди своих друзей,
Но вот всё чаще оставалась
Наедине с мечтой своей.
Да много ль надо человеку?
Порою, пара светлых снов —
И зимнем утром из-под снега
Пробьётся явь живых цветов.

И сразу солнце поутру
Сумеет что-то предложить.
И станет ясно как прожить,
Не растеряв себя в миру.
И станет ясно как прожить!

Если солнце войдёт
в Слово,
И оно оживёт
Снова,
И прольётся дождём
В память,
Значит снова начнём
Таять.

И когда мы поймём
Это,
Непременно придём
К Свету,
И откроется храм
Правды,
А чего ещё нам
Надо?

Будут Жизнь и Любовь
Вместе!
И наполнятся вновь
Песни
Глубиной между строк,
Счастьем,
Над которым лишь Бог
Властен!

Исцеленье дарить
Слаще!
Только Солнцем будить
Спящих!
Только Песней терзать
Души!
И, конечно, дышать
Глубже!

Если просто унять свои мысли,
И отбросить всё то, что извне,
Приоткроется дверь вечных истин,
В оглушительной тьмы глубине.

За стеной разношёрстного мира —
Только солнце, вода и земля,
Небо в звёздах и ветер проныра.
Остальное – иллюзии для…

За стеной устоявшихся «знаний»,
Предрассудков, что правят наш быт —
Мир естественный, брошенный нами.
Мир, что нами в быту позабыт.

Есть за чёрным забором,
Да за гранью беды,
Дом, покрытый позором,
Что черней черноты.
Кто-то чёрный и гадкий,
И лишённый мозгов,
Там смеётся в припадке,
Да под вой чёрных псов.

В огороде – садочке,
Где зловонье да грязь,
Всё растут не цветочки,
А лишь всякая мразь.
Что ни плод, то червивый,
Да изгнивший на треть,
Что ни день то тоскливый,
Только лечь – помереть.

Ночью чёрною как-то,
Да напившись притом,
Что же я за дурак-то,
Что вошёл в этот дом?
Я ворвался без стука,
Словно ветер внесся!
А в том доме… старуха…
В чёрном трауре вся…

Как она говорила,
Даже вспомнить смешно:
«Я тебя схоронила,
Схоронила давно.
Отмолила, отпела…
Что же ты не усоп?
Довершить надо дело;
Ты ложись, вон твой гроб».

Горлом, рванным до рвоты,
Выйдя из забытья,
Я кричал: «ведьма, кто ты?
И зачем тебе я?».
Правда перерождений
На сюрпризы скупа…
«Это – я, твой злой гений-
Мне сказала судьба.

– Ты был молод и весел,
Аль забыл средь гульбы,
Как себя сам повесил
Ты на шею судьбы.
А потом стал перечить
И другим и себе,
Чтобы путь изувечить
Непутёвой судьбе…

И бродил ты, бродяга,
Да бродил «на авось»,
И не сделал ни шага,
Чтоб с душою не врозь.
Свет сомнением мерил,
Правду продал за ложь,
Черноту ты посеял,
Черноту и пожнёшь.

А я была молодою,
И красивой была,
Но твоею бедою
Всю себя извела.
И седа и больна я,
И сыта лебедой,
Знать, судьба мне такая,
Быть твоею Судьбой.

Я, конечно, опешил,
Но, зубами скрепя,
Я сказал: «Я не вешал
Ничего на тебя!
Обозналась ты, бабка,
Я с тобой не знаком.
Я набрался, порядком,
Да и спутал вот дом.