Александр Рыхлов - На пути в прекрасное далеко. Приглашение к разговору

– Простите! Просто, стало невмоготу жить, наблюдая, как гибнет муж, а найти, кто бы нам помог без денег выходить его, вернуть к полноценной жизни, таких людей или организаций, не нашлось. И страна наша сегодня отвернулась от каждого отдельного человека. Разговоров о народе пруд пруди – особенно усердствуют богатеи…Я не оригинальничаю, но сытые о голоде не рассуждают – человеку с толстым кошельком хорошо призывать кого-то позаботиться о благополучии своего бедного народа.

Именно кого-то призывать… За этим ведь ничего не последует – никто в их карман не сунется.

Мне, кажется, в России-матушке настала такая вот жизнь, и моему романтику уже не суждено рассказать о ней. Может, вы попробуете?

Опять напоминает о себе звонок. Женщина, направляясь к мужу в комнату, вопросительно смотрит на меня, и я согласно киваю ей головой.

– Спасибо, – говорит она, – я вам ещё позвоню… А пока – до свидания и… извините: мне опять надо идти.

Не успеваю выйти на лестничную клетку и притворить дверь квартиры моего умирающего товарища, как входная дверь квартиры напротив резко распахивается.

В проёме двери – дама, в ярком вишнёвого цвета японском кимоно, расписанном цветками сакуры. С боку – мордашка мальчика.

– Уже уходите? Так скоро? Как вам Полина Владиславовна? Измаялась бедняжка – такое горе у неё… Мне кажется, в последнее время она стала заговариваться: всё ищет кого-нибудь, кто бы взялся что-нибудь про жизнь написать… муж, говорит, сам хотел это сделать да вот болезнь прицепилась. Вам не предлагала? А мне вот кажется…вы бы сумели – у вас бы получилось.

Дама сделала шаг ко мне, притронулась к рукаву куртки. – Да вы зайдите к нам… Я люблю беседовать с талантливыми людьми…сама, вроде, таковой становлюсь…

– Дядь, ты не Айболит? – спросил мальчик. – А у бабы Поли дедушка болеет.

– Не мешай нам, пожалуйста!

Дама легонько взъерошила волосы на голове малыша.

– Такой любопытный! Никому проходу не даёт… Так вот, сосед наш, ещё когда в здравии был, мне нравился …беседовать с ним было интересно – начитанный был ужасно..

Дама вдруг истово закрестилась.

– Господи, что же я дура говорю? – и тут же, – Думаю, бог меня не накажет… человек хоть и не умер, но ничего уже сказать не может. а вы можете – писатели всё могут!

Обратный путь до дома (на троллейбусе, метро и трамвае) оказался быстротечным. В голове – пустота. Перед глазами – почти восковая, безволосая голова больного. Чтобы сразу не заходить в подъезд дома, присаживаюсь во дворе у детской площадки на скамью.

Закрываю глаза, но погрузиться в одиночество не успеваю.

Почти у самого уха слышится детский голос:

– Дядя болеет?

В ответ – нетерпеливый, женский:

– Конечно – нет. Дядя просто отдыхает…

А у “дяди” в голове новые голоса. Почему-то умерших.

И думы наплывают.

Чья жизнь вложена в умирающее тело моего старого товарища? О чём он хотел поведать всему ещё живущему человечеству?

“Вы бы сумели!

У вас бы получилось!

Писатели всё могут!”

Дама в кимоно выдала мне аванс, но я так не думаю: ни силёнок, ни таланта для такого произведения у меня нет – не Александр Сергеевич Пушкин, не Лев Николаевич Толстой, не Алексей Максимович Горький, не Михаил Александрович Шолохов, не говоря уже о литературных корифеях зарубежья.

Не знаю – к месту или нет, но вдруг, как вспышка в мозгу, вспомнилось обращение Наума Коржавина к вождю мирового пролетариата Владимиру Ильичу Ленину:

Поэт, напоминая разрушительно-созидательные действия Ильича в руководстве страной, продолжает:

Жизнь не захотела в 1924 году быть с Владимиром Ильичом. Ушла от него, позволив любому из нас по косточкам разбирать его земные прижизненные шаги и дотошно вгрызаться в его оставленное для нас эпистолярное наследство.

Какая глыба, а уже не человек!

Более миллиарда людей на земном шаре завидовали советскому народу, сумевшему претворить в жизнь идеи Ленина построить на земле свободное от господ коммунистическое общество.

Мы, живущие в этом обществе, каждый день не стеснялись благодарить своего Вождя, не испугавшегося царской охранки встать во главе революции и повести народы Российской империи в светлое будущее.

Мы выходили на площади в дни революционных праздников и горланили:

Мы, советские россияне, не предъявляли вождю никаких претензий за ту разруху в стране, которая пришла в Россию вместе с революционными преобразованиями; мы благодарили его за то, что его печатные труды, его лозунги, пламенные речи его соратников вдохновляли нас на строительство нового справедливого общества на земле.

Мы не забивали головы революционными противоположностями:

Мы знали, что “у жизни могут быть другие цели”!

Весенний гром приносил с собой живительную влагу небес в виде дождя.

Мир расселял над планетой покой и благоденствие.

Горение молодых сердец звало на подвиги во имя всеобщего добра и счастья.