Виктория Травская - Четвёртая осень. Поэтический дневник

Беспечная скорлупка в океане,
Где ввысь и вглубь недостижимо дно,
Я состою из тысячи желаний,
Которые сливаются в одно.

Влекомая течением и ветром,
С кормы на корм свою мечту кроша,
От глупых чаек я не жду ответа,
Вода и воздух, тело и душа.

Закат окрашен пурпуром и охрой,
И золотой дорожкой выстлан курс —
А я от бури затаённой глохну
И о несуществующем пекусь.

Но, верно, что бы я ни захотела,
Однажды воплотится до гроша —
Раз всемогущим океаном тела
Играет невесомая душа!

Упал на землю и пророс,
Прошил глубокими корнями.
Сутулый, как большой вопрос,
Залёг печальными тенями

Вокруг ресниц. В мишень зрачков,
В стремительный поток аорты
Ворвался топотом подков
В атаку скачущей когорты,

Непостижимый, как анчар,
За гранью снов, за краем света.
Никто не снимет этих чар
Покуда не найду ответа.

Но мне и это по плечу,
И подводить итоги рано.
Когда мне больно, я молчу,
Чтоб не коснуться свежей раны.

Мне жизни полная луна
Добавила
За счёт тревожных снов.
Теперь без сна
Сама себе пишу я правила,
Но мучает бессилье слов.

Когда б могла,
Я эту жизнь переписала бы,
А так
Коплю дела,
Строчу беспомощные жалобы,
Какой пустяк!

Хочу я сверить
Дебет с кредитом
И дать отчёт.
Не на костре ведь,
Под вой толпы, как жалкой ведьме той —
Хотя печёт! —

Сгореть,
Огнём пылая адовым,
За чей-то грех.
Но впредь
Чтоб радоваться или радовать
Собою всех.

«… Не говорить о том, что между нами».
Да, он умён.
Не называть своими именами
Того, чему не найдено имён.

Хотя, казалось бы, ничто не ново
И вера в сказку призрачно мала,
Но я ложусь с усталым Казановой,
Чья тысяча ночей ещё не истекла.

И то, что представлялось невозможным
Ввиду невероятного конца,
Велит вложить кинжал обратно в ножны,
Узнав, как он сбежал из-под Свинца».

Опять мой милый занедужил.
Шатаясь призраком в ночи,
Спросил: зачем тебе я нужен? —
И тут же выстрелил: молчи!

Зачем ты мне? Ты свежий ветер
В моих поникших парусах.
Такой как есть, ты чист и светел,
Велик и свят в моих глазах —

Такой как есть, без комплиментов,
Иллюзий и без дураков.
Твой гений соткан из моментов,
Как жизнь из воздуха глотков.

Не выдуман и не натужен,
Ты всеми слабостями мой.
Такой как есть, ты мне и нужен,
Как я нужна себе самой.

Такой как есть, ты мне по росту,
Пускай швыряет и трясёт.
Зачем ты мне? Ну, это просто.
Ты настоящий. Вот и всё.

Нас разметало по жизни,
Единокровных сирот.
Где ты теперь? Покажись мне
Странником возле ворот.

Нами стократно изруган,
Проклят завистливый рок,
Что не пускает друг к другу
Самых родных на порог.

Наши бесплодные споры —
Средство с самими собой
Выяснить всё до упора
И сторговаться с судьбой.

Пусть в мелочах мы несхожи,
Сердце – другая статья.
Здесь совпадаем до дрожи.
В сущности, ты – это я.

Мы не сбиваемся в стаи.
Мы одиноки, любя.
Как мне тебя не хватает!
Как не хватает тебя…

Блаженны отрицающие. Мир вам,
Живущим без заботы на лице!
Мой день жестоко так детерминирован,
Как будто я питаю эту цепь.

Как будто всё, что ранее испытано,
Выводит на единственный закон:
Вселенная на каждого запитана,
Кто с тихим её голосом знаком,

Чья жизнь непостижимо обусловлена
Знамением, а не календарём.
Наверное, поэтому не сломлены
И слишком много на себя берём.

О, как вы боязливо осторожны,
Насмешливо беседуя со мной!
Куплю себе нарциссов и мороженого
И буду наслаждаться тишиной…

Это запоздалое горение —
Нашего Несбывшегося месть.
Где-то в нашем общем измерении
Я не сомневаюсь, это есть.

Не встречали, может быть, зарю мы.
Но я вижу – и в груди печёт! —
Ты вернулся, пьяный и угрюмый,
И заснул, уткнувшись мне в плечо…

Зачем изгнаннику изгнание,
Как не затем, чтобы в тиши
Расставить знаки препинания
В сумбурных прописях души?

И точно так же заточение
Для образованных невежд —
Возможность вычислить значение
Своих несбывшихся надежд.

Непонимание стальное
Стоит забралом двух границ.
Хочу увидеть остальное
За тихим шелестом страниц,

За редким звоном сообщений
И робкими, за пядью пядь,
Шагами. Глупо, что вообще не
Увидеться и не обнять!

Мне память непрерывно вяжет
Узлы на кокон веретён:
Твоя история – моя же,
Ушедшая другим путём.

Что ж, продолжай не соглашаться,
Звеня различьями в горсти.
Но не лишай обоих шанса
Себя Другого обрести.

Вам невдомёк, но я не камень,
Как это кажется извне
Неосторожными руками
Притрагивавшимся ко мне,

Разглядывая так и этак
По виду каменную вещь,
На случай выступов и меток,
Задев которые, извлечь

Удастся, может быть, наружу
Из плоти временных оков
Мою жемчужину как душу
В сиянье песен и стихов.

Которая не оттого ли
Так упоительно светла
Что рождена из долгой боли,
Слезами выжжена дотла,

Сочась атласными струями,
Пока мучительно остро
Песчинка с грубыми краями
Терзала нежное нутро.

Мы не замечая часто бредим
И от жажды видим миражи.
Между первым вздохом и последним —
Целая непрожитая жизнь!

Воздух, восхитительно пьянящий,
Переполнил грудь, исторгнув крик.
Вот теперь бы жить по-настоящему,
Только всё. Приехали, старик!

Что настигло – жадность, слепота ли?
Сосчитай оставшиеся дни,
Если можешь. Здесь тебя не ждали
И нигде не ждали. Извини.

Развернусь и зашагаю полем,
Тихо выживая из ума.
Замолчите! Я отныне волен.
Пусть дорога выведет сама.