Римид Нигачрок - Год за годом. Стихи, 2018 г.

Искусственно придуманные строки
От истины действительно далёкие,
Умом их пишешь, чувства избегая:
Реальность холодна, бездушна, и другая.
Читателя стихи ничем не могут тронуть,
Пусть автор мастер¸ но если не влюбленный,
Не искренен, когда душа бесстрастна,
Он сочиняет строчки стройные напрасно.

Мертва в предельном совершенстве красота.
Проникновенна, влечет к себе таинственно не та,
Что идеальна, а с неким скрытым недостатком.
Так в человеке каждом: душа – великая загадка.
Уменье, знанье, ум всего лишь подмастерья
Для вдохновленных чувств. Годны по крайней мере
Для сочиненья текстов служебным языком,
Что от поэзии искусства безумно далеко…

Сказав банальности, я тем и успокоюсь,
Не в церкви исповедь: пред вами каюсь, то есть.

Пусть похлопочет кто-то,
А я врожденно скромен,
Люблю и ненавижу – себя,
Людей безвестных кроме.

Друзей искать не стану,
Но недругам – прощаю,
Так скромности в объятьях
Нелепо защищаюсь

И от хулы хвалебной,
И от похвал завидных,
За то, что скромность гложет,
Мне горько и обидно.

Пусть кто-нибудь, кто хочет,
Пусть он придет и скажет
Два слова добрых, гадких:
Любой мне отзыв важен.

Хвальбе я не поверю,
На критику – отвечу
Не зло, а с пониманьем,
Пространной скромной речью.

Один свой недостаток
Выпячиваю вечно:
Я скромен. Боже правый!..
Бесстыдно лгу, конечно.

Никто не похлопочет,
Собою всякий занят,
Что правильно, но честно
Держи ты сам экзамен.

Мой друг и недруг: скромность,
Кокетство с извращеньем,
Питает и терзает,
Уходит с возвращеньем.

Хронологии цепочку
Повернуть на четверть «пи».
Пусть плоды на древе, почки
Совместятся, в сад войти

И в осенний, и весенний.
Тает снег, туман ли в тени,

Где трава ковром зеленым,
Где уходит вглубь аллея,
Утро-вечер в зное сонном,
Ветер кругом тихо веет.

Отец, мама молодая,
В лесу-парке отдыхают,

На поляне я ребенком,
И на лавке – стариком,
За ребятами в вдогонку
Нырнул в пруд недалеко.

Спроецировать на плоскость
Годы, прожитые броско

От рожденья до заката,
В одном месте все со всеми,
Год мне пятый, и десятый,
Тридцать, сорок в одно время,

Где возможна невозможность,
Где реальный мир, и ложный.

Повернуть цепочку хроник
В четверть «пи» от вертикали,
Пусть былого дни догонят,
Настоящим чтобы стали.

И на плоскости не тенью
Уплотненно лягут звенья.

Запугать равно хочет спасти
Душу ночь, и уставшую плоть.
На разрыве шепчу я: прости…
И протест до согласия вплоть.

Так ли выглядит мой переход
Пред лицом неурочного часа?
Сам желаю, иль некто зовет
Уходить сквозь зыбучую насыпь.

Не спешу поддаваться гоненью,
Что нельзя избежать, дожидаясь
Раз прекрасного чуда мгновенья,
Пусть пока что туман оседает…

Утро будит, и будет спасеньем
И от нынешней ночи тягучей,
И тревог ожиданий весенних,
Переждать наваждение лучше.

Будь мне память хорошей услугой,
Выжги ночи безжалостной страсти,
Нити мыслей разматывай кругом
В отдаленье прожорливой пасти.

Так и было: в беспамятстве память
На рассвет уходящих морозов:
Обреченный спасешься покамест,
В другой раз применю я угрозу.

Когда будешь объятый любовью,
И надежда пригреет костром,
Ночью темной приду за тобою, —
Тенью смерти шепнул мне Харон.

Владимир! Да. Ослышался. Молчанье.
Но голос?.. Он. А был ли он снаружи?..
Шум города, от ветра веток ли качанье
Создали звук, который был мне нужен.

Зачем? Вопрос. Но тембр, тон знакомый:
Из прошлого, из этих дней печальных?..
Притронулся слегка, а режет по живому,
Воображенье, искра памяти нечаянная.

Что имя мне? Владимир, иль Володя.
От мамы: сына Вовик. Она ли позвала?
Душа её, быть может, рядом бродит…
Я городской давно живу далеко от села.

Прислушался: там мысли и мыслишки,
И в очередь, и хором, и ором говорят.
О чем: пойми, их много разных слишком,
Одни противны мне, другим всегда я рад.

Но голос, что звучал одно мгновенье
Так ясно, четко, громче всех: Владимир! —
Ни следа нет, ни эха, ни отзвука, ни тени,
Пригрезилось – моё ль звучало имя?..

Мог кто-нибудь, могла позвать подружка,
Но тон и тембр голоса не мог я не узнать:
Не так любимая шептала мне на ушко…
Владимир! – так могла позвать лишь мать.

Пройти сквозь толпы городские
Живым, как мертвым, неприметно
С весны и в зиму, в осень, в лето,
В места знакомые чужие…
Перемешать себя в прохожих,
Так, чтоб она найти не сможет.

Нарушить смыслы и логичность,
Ум чувством вспенить пустотой,
Чтобы не встретиться уж с той,
В толпе, гуляющей, столичной,
Искать и год, и два, и вечность,
Чтоб не найти её конечно…

Пусть лгунья ночь рисует нечто,
Чего в реальности не видел,
На воображенье кто в обиде,
На ход событий скоротечных?
Ты, спящий в мире, там проснись,
Чтобы воскликнуть: это – жизнь!

Иди сквозь стены легкой тенью,
Как птица – облаком пари,
Не спорь – ты выиграешь пари,
Там век живешь, а тут – мгновенье.
За утром – ночь, и два рассвета,
Весна и осень, зимой – лето.

Узлы тугие вяжут сети
Ловить галактики вселенной,
Сам царь небесный нынче пленный,
А сквозь ячейки – бога дети
Пройдут на волю без задержки.
Тебе бы, спящему, не мешкать.

Настанет день – достанет горе
Сто тысяч радостей горошин.
Сон снится, забытый, хороший,
Другая ночь его повторит…
Пройдешь сквозь толпы городские
В места знакомые чужие…

Пусть старость до меня коснётся,
Пусть, да, коснётся – не возьмёт!..
Вода то пар, кристальный лед,
И вот бежит ручьём веселым,
Вода в нем молодо смеётся,
Какой бы ни был путь ей долог.
Так и душа воды сродни перерожденья,
Нет в ней усталости и старости и тени.
Пусть успокоятся эмоции и страсти,
Над чувствами живой не знает власти.