Андрей Шалгунов - Филимон. Поэма

«Богат и славен» Филимон.
В кругах известных правит он —
Гневливый, на расправы скорый;
Пред ним трепещут прокуроры.
Нередко праведник-судья,
К стопам его поклон кладя
И взор ховая под ресницы,
Не в силах дрожь унять в деснице.
И это что! Гудит молва —
Мол, полицаи и братва
Его велениям покорны —
Он взгляд нахмурит, никнут споры,
По мановению руки
Любовно мирятся враги!

«Богат и славен»! И недаром —
Он здесь поставлен Государем
Блюсти закон, стеречь казну,
Провинциальную возню
Удельной своры, злой и алчной,
При склочных дележах подачек
В благое русло загонять,
В узде держать купцов и знать!
Чтоб даже тени своеволья
На башни стен Первопрестольной
Не пало, омрачая зря
Чело московского Царя.
Он служит здесь… В краю далеком…
Монаршим недреманным оком!

А к смертным он благоволит!
Доступен и душой открыт —
Не осенен чванливой спесью.
И собеседник интересный —
К искусствам тяги не лишен
И образован, и умен.
Он рьяно равнодушен к винам!
Считает – истинным мужчинам
Хмельная одурь не нужна.
Ведь жизнь – она хмельней вина…
Да-да… он, дьявол, не безгрешен!
Не пьет, но обожает женщин!
И пусть их прихотей не раб,
Находит скучной жизнь без баб…

Не молод он, но и не скромен…
Таким плейбой не каждый скроен.
Высок, поджар, сажень в плечах —
Фигура шик!.. Задор в глазах!
И вкрадчиво волнует голос.
Волнами белокурый волос.
Ромашка кожи не белей.
Красноречив, как иерей.
Всегда побрит. Одет изящно.
Настойчив, шустр и не навязчив…
Короче – недурен собой,
Проказлив! Источает зной!..
Лукав и смел, удачлив, весел.
Ну – бес!.. Классический повеса!

И, несмотря на все, женат.
Давно. Привык. Как будто – рад!
Ведь в стильной роскоши квартиры
Стараньями супруги Иры
Его и днем, и ночью ждут
Покой, порядок и уют.
Ни причитаний, ни упреков
Не слышит здесь царево око…
Его не юная жена
Обету юному верна —
Не тупится ревнивой злобой,
Заботой муж объят особой —
Как Иисус он ею чтим…
И, несмотря на все – любим?

Любим… И будто – не картинно,
Интимно, чутко и …взаимно!
Насытивши грехами плоть,
Воротится к жене Господь,
Протянет длани к ней… И тут уж…
Не только тело, но и душу
Вернет в ее роскошный плен.
Чтоб тотчас получить взамен
Не вялый трепет злой матроны,
Не бойкой девки визг да стоны,
А от шикарного бабца —
Мечты и старца, и юнца —
Жар не угасшей плоти, ярость,
Бесстыдство, преданность… коварность!..

Секрет откроем? Филимон
Давным-давно женой пленен —
Однажды и навек… Не диво…
Жена не хороша – красива!
Ее изящество и стать,
Улыбку, смуглой кожи гладь,
Разлет бровей и глаз бездонность,
И долгих взглядов утонченность,
Движений гибкость, мысль лица
И щедрой ауры венца,
Души, сколь мудрой, столь и тайной,
Несуетности не печальной,
Достойный не жеманный шарм —
Лоб расшибу, не передам.

Характер ровный и… не нудный.
Восторги не сиюминутны.
На жизнь во взглядах глубина…
Красива! Да! И ведь – умна!
Не лишена хозяйской хватки,
А дом – в «покое и порядке»!
И гость всегда желанен в нем,
Накормлен и согрет теплом.
Не оттого, что дом богатый.
Да нет. Здесь просто людям рады…
А деньгам… точный счет ведут,
Но и не прячут их под спуд,
Без сожаленья щедро тратят.
И знают – их на век их хватит…

__________

Теперь увидим пред собой —
Лес. Август. Не томящий зной.
У комлей тишь, под небом – звоны.
Дороги шелест отдаленный,
Да переклики грибников.
Негромкий щебет ручейков.
Покоя сытая отрада —
И сердцу, и глазам награда.
Неспешно тянутся-бегут
Часы, слагаясь из минут.
Ничто не злит и не тревожит.
Смиряешься с веленьем божьим,
Находишь тень… Крадется сон…
Ты рад и умиротворен…

Глаза открыл… Всё будто то же?
Нет – холодок стрельнул по коже…
Вверху какой-то дряблый шум…
Невольно напрягаешь ум,
Глаза – безропотны деревья,
Но как-то неспокойны ветви…
Глухие шепоты земли,
Слышнее гул машин вдали.
То молкнут, то пищат пичуги…
Треск… и ворчливый вой, и стуки…
Вдруг! И не замечаешь как!
Вползает лес в прозрачный мрак…
Всё – молния кривым зигзагом!
И гром – бушующим раскатом!

Два дня, две ночи Ира ждет,
Когда на дом гроза падет.
Сомнет покой, взъярит порядок.
От мужа Ира прячет взгляды,
Стремит их подолгу в окно…
Там – день ли, ночь ли – все одно…
Кромешный страх лиловой тучей,
Надыбленной косматой кручей,
Крадется вязкой темнотой
И застит все вокруг бедой…
Казалось Ире, что забыта —
Боль давняя… судьбой укрыта!
Ведь Он не люб уже, не мил…
Два дня назад Он позвонил.

И голос – не забытый прежний —
Далекий… беспощадный… нежный
Шумком овражного ручья
Дохнул
– Ириша? Это я…
Узнала? Или нет? Узнала…
Приехал вот… Звоню с вокзала.
Негаданно сошлись пути?
Ириша, я могу… зайти?
Хочу тебя увидеть. Можно?..
Твой дом собою потревожить?..
Соскучился… За двадцать лет!
Боюсь, что ты мне скажешь «нет»…
Он был все тот же – чуткий, милый…
Таким она Его любила…

Любила? Ох… давным-давно!
…Зияло пропастью окно.
За ним в вихрах лиловой тучи
Маячил бездною беззвучной
Протуберанец… Взгляд палил,
Метался, набирался сил,
Вгрызался всполохами в темень,
И рассыпал искрами время!
Колол пространство на куски
И жалом огненной тоски
Вонзался в память, рушил мысли!
Лишая жизнь надежд и смысла…
– Я рада…
– Как приятна ложь…
– Да ладно, все равно придешь…

Два дня уже о Нем – ни слуха…
Но Ира ждет. На сердце мука…
Покоя нет для глаз и рук.
Из-за двери малейший звук
Ей мнится грозовым набатом.
Минута каждая распята
То радостью, то чутким злом —
Все мысли Иры лишь о Нем!
Беснуются тревогой чувства.
В груди то ком, то снова пусто,
То – жар, то – гулкий холодок!
И – вдруг, как гром с небес звонок…
Прислуга… дверь… и шум в прихожей…
И – голос! Женский? Надя! Боже…

Вот!.. Не сама пришла, а черт
Ее принес! Сейчас начнет…
Вошла подруга
– Ирка, здравствуй!
Ну, залетал твой сокол ясный?
Прижалась рыхлою щекой
К виску Ирины
– Что с тобой?
Тушь потекла… и как бумажка
Ты бледная… Что – старый, страшный?
Беззубый? Лысый? И пузат?
В глаза смотри – как шейх богат?
Вздохнула, уронила в кресло
Свои волнующие чресла.
Втыкая непослушный бюст
В тугой корсет, из тонких уст,