Владимир Броудо - Сборник Литклуба Трудовая – 2021. Вторая часть

Кто думает, что немец разлюбил Германию,
После жестокой, страшной мировой войны,
И посыпает пеплом голову печей Майданеков,
А чувства осуждения нацизма на лице его видны.
Тот равнодушным стал, наивным пацифистом,
Я не сторонник, даже маленькой войны,
Но посмотрите, сколько развелось нацистов,
Будто тифозные, плодятся ежечасно вши.
Не всем, уверен, немцам нужен Рейх четвёртый,
В Европе тоже, не все рады возрожденью тьмы,
Но есть же где-то гад, или сходняк упёртый,
Общак у них большой для разжигания войны.
Бациллы ненависти, щедро разливают, к русским,
Им словно шило в пятой точке не даёт найти покой,
Мозги иссохли, кругозор от кучи денег узкий,
Мы в девяностых говорили про таких – отстой.
Как прав поэт, кстати, противной им породы,
Покой им будет, когда грянет вечный бой,
Подбить к войне на истребление свои народы,
Готовы эти иерархи смерти и ценой любой.
Короткой памятью страдают эти падальщики-вороны,
Сотни веков мечтают гады, когда Русь помрёт,
Пророчества Донского Разлетелись на четыре стороны,
– Гостей мы жалуем, но кто мечом помашет в нашу сторону,
тот от меча и сам падёт.

На берег Одера в апреле сорок пятого,
Весна пришла с советскими солдатами,
Земля, освобождаясь от огня и пепла,
Цвела и зеленела, и любовью крепла.
Весна бурлила жизнью в середине века,
Надежд была полна душа у человека,
Европа во хмелю от воздуха свободы,
Красную Армию благодарят её народы.
Май бушевал, пьянил людей Победой,
Гордо ступали по Европе наши деды,
На гимнастёрках красовались ордена,
Глаза сияли, закончилась война.
Домой летели в нетерпенье эшелоны,
Тряслись от плясок полные вагоны,
Платочки белые с цветами их встречали,
Родные дома их четыре года ждали.
Слёзы и радости, и слёзы от потерь,
Кто не вернулся, кто осиротел теперь,
Терзала долго нашу Родину война,
Победа с радостью для всех была одна.

Ах зубы, зубки, зубики – резцы и корешки,
Вы так нужны голубчики есть хлеб и шашлычки,
Но не всегда вы зубчики белы, прочны, крепки,
Бываете голубчики больны до дурноты.
От вашей боли адской не мил бывает свет,
А на шашлык и фрукты смотреть желанья нет,
Бывает вы так ноете, что выноси Святых,
А душу так изводите, теряешь веру в них.
Порой сидишь у двери в «дробильный» кабинет,
И думаешь благословенны звери, у них проблемы нет,
Венец творенья Божьего красавец – человек,
Придумал невозможное за свой короткий век.
Создав, всё то, чем травишь себе подобных ты,
Уверен миром правишь и нет такой беды,
С которой ты расправишься старанья приложив,
Здоровье всем поправишь, и долго будешь жить.
А вот с зубами зубками нет лада у тебя,
Одними прибаутками боль усмирить нельзя,
Старинные методы не действуют на них,
Старушечьи шептания во временах былых.
И даже эпидемии так не страшны, как боль,
Компрессы, полоскания, бессилен алкоголь,
Не устранят страдания, сто пачек сигарет,
И ты идёшь с надеждой в заветный кабинет.
Заходишь туда «смело», зажав в кулак свой страх,
Врач точно и умело найдёт дефект в зубах,
Порой бывает сложно понять какой болит,
Врач установит точно, гнилой определит.
Диагноз дело сложное, неточностью грешит,
Хоть редко, но возможно ошибку совершит,
Оставим за порогом свой нудный скептицизм,
Спасибо!!! стоматологам за их профессионализм.

Тридцать шесть твоих и тридцать шесть моих,
Да ещё ноль шесть у каждого в запасе,
Пылкие объятия, жар сердец двоих,
Души на вершине райского согласия.

припев
Тридцать шесть и шесть всё в норме и порядке,
Тридцать шесть и шесть здоровьем пышет человек,
Но для медицины есть одна загадка,
Взгляд один короткий и «болезнь» на век.

Сколько нас таких, «больных» на свей планете,
Докторам, учёным невозможно подсчитать,
Ошибиться запросто с цифрами в ответе,
За день «заразится» сколько, трудно угадать.

припев
Тридцать шесть и шесть всё в норме и порядке,
Тридцать шесть и шесть здоровьем пышет человек,
Но для медицины есть одна загадка,
Взгляд один короткий и болезнь на век.

Счастливы пусть будут, те, кто «заразился»,
В душах вечный праздник и горят глаза,
Без болезни этой мир бы изменился,
И лечить болезнь такую нам никак нельзя.

припев
Тридцать шесть и шесть всё в норме и порядке,
Тридцать шесть и шесть здоровьем пышет человек,
Но для медицины есть одна загадка,
Взгляд один короткий и болезнь на век.

Воздвиг бы памятник я этой сволочи,
Быть может этим грешника проймёшь,
И жертвы хоронил там с утра до ночи,
Мерзавца хуже на сегодня не найдёшь.

Как монумент на площади поставить дерево,
Вместо листвы сердца погибших без вины,
Чтоб на закате ярко освящало его зарево,
И ветви скорбные из далека были видны.

Какой барыш обрёл губитель человечества?
И кто тот дьявол, что серебряники заплатил?
Таких давить нужно ещё в младенчестве,
Пока беды мерзавец на земле не натворил.

Ради наживы непомерной, или славы ради,
Гадёныш душу дьяволу коварному продал?
С людьми и со своей душой живя в разладе,
Он потому перед нечистым на колени пал.

Желать триумфа, но скрываться безымянным,
Узнают имя люди и всем миром проклянут,
Тогда он перестанет быть таким желанным,
Когда из-за твоих амбиций люди перемрут.

Конечно есть у этой сволочи вакцина,
Которая нейтрализует вирус и спасёт,
Но, утаить её у подлеца огромная причина,
Убьют, кремируют, а ветер пепел разнесёт.

Подлец молчит, на радость заправилам,
Дельцам, желающим занять место Христа,
Ах, как заманчива идея править миром,
Кем править, если ждёт планету пустота?

Дельцов самих съедает вирус превосходства,
Они забыли, что у всех есть жизни срок,
Им не дано узнать Христова двоеродства,
Ведь только Он из мёртвых возродиться смог.

Сказку о том, что вирус создала природа,
Профессора биологи студентам пусть прочтут,
Чтоб выжить, нужно отыскать того урода,
И перестать мечтать, что избранных спасут.