Людмила Гильденберг - С болью пополам

Карма… Судьба… Предсказанья небесные…
С верой, наверное, жизнь упрощается.
Выпуклость-вогнутость чуть уплощается,
Чтоб поддержать наши силы телесные…
Позже на круги свои возвращается:
Рамки у веры для душ слишком тесные.

Время пройдёт – всё иначе оценится.
В свете «сегодня» «вчера» станет
благостным.
Может, и «завтра» увидится радостным.
Дышит надежда… Куда она денется?!

Клясть я не стану судьбу свою злую.
Нежно лелею надежду несмелую.
Этим и счастлива вечность це́лую…
Внучку пока только в Фейсе целу́ю…

От красоты до пустоты
Не длинен путь: всего полшага.
А в чрево бездны с высоты
Швыряет вовсе не отвага.

Любой и низок, и велик:
Живём – как можем, как умеем…
Бывает, мимолётный миг
Гиганта делает пигмеем.

Кто прямо, кто наискосок
Пространство боли одолеет —
Упорно, за шажком шажок, —
Лишь тот душой не обмелеет.

Отдаст себе приказ: «Живи —
Не так, как ходишь по канату.
Знай меру злобе и любви,
Цени частушку и кантату.

И сможешь жить с собой в ладу,
И душу впредь не рвать на части…
В тени быть или на виду, —
Но лишь в своей – не в чьей-то власти!»

Не стелется ковровая дорожка
С рождения и до закатных дней
(Здесь – коврика кусочек, там —
немножко).
И жизнь людей – не дефиле по ней.

Есть жизнь без церемоний в Голливуде,
Без статуэток Оскара в руке…
И многие талантливые люди
Живут от номинаций вдалеке.

Их цель – отнюдь не вожделенный Оскар.
Их счастье – не с истерикой в родстве.
Живя – живут: кто ярко, кто – неброско,
Бурливо-выпукло или спокойно-плоско.
Жизнь движется: в купе, в плацкартном,
в жёстком…
Закат их так же светел, как рассвет.

Нет, не спешит, не торопится мне
Мир улыбнуться.
Пусть бы пушистым котёнком во сне
Мог он свернуться, —
Я бы его на колени взяла
И приласкала.
Счастьем бы песня кошачья была —
Что мне «Ла Скала»!

Мир улыбнуться пока не готов,
Лишь колобродит.
Не поискать ли мне лучше котов —
Много их бродит!

Преданность, нежность, забота, уют
Лечат все раны.
Статус коты и собачки дают?
Это не странно?

Круто, с собачкой обнявшись, застыть:
Как в Голливуде!
Много за сэлфи придётся платить?
Кто вас осудит!

Втайне надеюсь (хоть верю едва):
Мир улыбнётся не раз и не два…
Пусть это будет!
Как в листопад облетает листва,
Пусть в никуда не исчезнут слова:
– Где вы? Ау, люди!

Совесть – это послание, весть
Тем, кто пока ещё здесь, кто есть.
Весть заботы, любви, доброты и подмоги,
Крепкий посох в пути по тернистой дороге.

И надёжность, и преданность плеч молодых,
Что спасут, не допустят удара под дых.
Весть, что в старости будет опора всегда.
Не слащавая сказка, а твёрдое «да!»

В слове «со-весть» важней для меня
первый слог:
Он бездушию горько-суровый упрёк.
Сострадания, соучастья
Нахожу в слове «совесть» часть я.

Словно жданное весновеяние,
Опалит соприкосновение.
А поддержка для выживания
Слово мощное «сопереживание».
И (как просто, не надо умничать!)
Легче труд, если можно сотрудничать.

Многозначно такое явление,
Как обычное сожаление
О соцветиях многих несделанных дел,
До которых за годы душой не созрел;
О созвучиях слов, что жаждали
В нужный час услышать сограждане.

Нет соавторов ныне средь пишущей братии,
Чьи романы глотались согласно симпатии,
Кто сопутствовал юности нашей
и взрослости,
Кто содействовал сопротивлению
подлости.

Хоть друг другу мы – современники
И, помимо того, – соплеменники, —
Разных фобий при этом пленники.

Вот собрать бы всех разом
И вместе решить,
Как свои предрассудки в себе
сокрушить.

С высоты за людьми наблюдают созвездия.
Взгляд их холоден и беспристрастен,
как лезвие.
Сослуживцы, сокурсники, люди-собратья,
В Лигу Совести всех бы хотела собрать я.

Жить в согласии, собеседовать —
Значит, голосу совести следовать.
Ну, а с кем не достигну согласия,
От того поспешу восвояси я.

Если всё у двоих совместно
И при этом друг с другом не тесно,
Значит, всё у них совместительно.
Значит, жизнь у двоих восхитительна!

Мы – соратники и сотрудники.
Для самих себя – не для публики.
Наше прочное мини-содружество —
Вот источник силы и мужества.

Мы обычно в настрое вполне боевом,
Правда, старость упрямо стоит на своём:
– Вам не выдюжить только вдвоём!
И болезни сурово твердят о своём:
– Не под силу сражаться вдвоём!

Всем внимаем, покуда живём.
Каждый молится в сердце своём:
– Слава, Господи: живы вдвоём!
Может быть, Милосердный откроет пути,
Чтобы так же, как жили, дуэтом уйти…

Страшнее горя – ожиданье горя.
Нам разучиться ждать давно пора.
Простительно погоды ждать у моря
Или от худа ожидать добра…
У нас куда глупей идёт игра:
Ждём терпеливо вечера с утра.
А ночью, у бессонницы в тисках,
Рассвета ждём, чтоб ночь поверг он в прах.

Несчастий многих ожидаем сразу:
Землетрясений, наводнений, гроз,
Распространений по миру заразы,
Осуществленья вражеских угроз.

Страшней, чем горе, горя ожиданье
(Спешим мы, не расцветши, увядать):
Нам плохо прежде, чем придёт страданье,
Когда ещё причины нет страдать…
Чем можно эту странность оправдать?

Страшней несчастья – страх перед
несчастьем.
Мы, ожидая бедствий, не живём,
А сами жизнь свою жуём живьём…
Себя же изменить – не в нашей власти.

Страшнее горя – ожиданье горя.
Формально с этой истиной не споря,
Опасливо по жизни мы бредём
И… ждём.

К сожаленью, не скажешь болезни,
Вдруг ворвавшейся в тело, как вор:
«Не туда ты вломилась! Исчезни!..»
Не поможет такой уговор.

Выживать помогает другое
(Если в выборе будем вольны):
Есть деянье святое, благое —
Быть с бедой в состоянье войны.

Средь боёв, на коротком привале,
В свете дня или ночью, впотьмах,
Спали воины, письма писали
И, конечно же, книги читали,
Что хранили в своих вещмешках,
Силы черпая в чьих-то стихах.