Борис Ясный - Странствия Онегина. Собрание стихов

В тиши закончу свой обед».

Затем нетвердою походкой,

Погнав лакея за пролеткой,

Из залы молча вышел прочь,

И счет порвав, умчался в ночь.

К утру, уставши от веселья,

Скрываясь любопытных глаз,

Послав ко всем хренам Кавказ,

Уехал, прихвативши зелье.

Тушить сущняк и трубный жар

В Тавриду – вотчину татар.

…………….

…………………

Ты что корчмарь, с башкой не дружен?

Бегом давай вино и ужин!

И пару сменных лошадей.

Я вот кнутом тебя злодей!

…

…

Не взять ни горлом, ни приказом

Здесь, кто не жулик, тот бандит.

И попу хитрую взбодрит

Легко набитый бланш под глазом.

Пришлось Онегину педали

Крутить пока люлей не дали.

Молдова, Кишинев, Одесса

Занюханный Бахчисарай,

Что раньше посещал повеса

И думал, будто это рай.

Теперь здесь все ему обрыдло.

Красотки у фонтанов – быдло.

Пейзажи, волны, степи, лес,

И ор базарный до небес.

Разноязыкий говор улиц,

Проезда нет, повсюду грязь.

А в той грязи и смерд, и князь —

Потеха для бродячих куриц.

Кого угодно утомит

Провинциальный колорит.

Не иссякает интересом

К судьбе Онегина народ.

Корреспондентам желтой прессы

Вопросы часто задает:

Какое пил Евгений зелье,

И чем осаживал похмелье,

Почем в Казани лук зимой,

И как лечил он геморрой?

Страдал ли наш герой глистами,

Один студент просил узнать.

Возил ли за собою плять,

А может быть шалил руками.

Ходил в клозет иль под кустом,

И что случилось с ним потом?

Увы, насмешливый читатель —

Любитель жаренных слушков.

Онегин, добрый мой приятель,

Страдал нещадно от глистов.

Их вред и происки безмерны,

Ужасный зуд терзает нервы.

Не помогает ни клозет,

Ни девки плечевой минет.

Ни приключения в дороге.

Когда все мысли об одном,

Что происходит в месте том,

Откуда вырастают ноги?!

И водку хоть бросай, не пей:

Ведь пьяный глист стократ вредней!

Он ел чеснок и перец жгучий

Чтоб квартирантов уморить.

И где в кустах оставил кучи,

Там до сих пор земля горит.

От злости скрежеща зубами,

Онегин быстрыми кругами

Живот массировал, потея,

Врагу сломать надеясь шею.

Карета вдаль неслась снарядом.

Под стук копыт и шум колес

Евгений, как амбарный пес,

Об лавку терся голым задом.

И понимал он все ясней,

Что в битве побеждает змей!

Так развлекаясь понемногу

Герой минуты коротал,

Пока ямщик «глисту – дорогу»

Колесами мотал на вал…

…

…

…

Люблю я Лувр, Монмартр и Сену

Биг Бен, Вестминстер и Музей,

И с пикадорами арену,

И древних римлян Колизей…

Всего ж милее над Невою

Мне тучки серостью стальною.

Горбатый мостиков гранит.

Проспектов и бульваров вид.

Зашиты в камень мостовые,

Дома, кареты – все как встарь:

Аптека, улица, фонарь.

И подворотни «плановЫе».

И все желания – покой,

Вино, девицы, хрен большой!

…Опять зима стучится в двери

Последний прозвенел звонок.

Умолкли птицы, зябнут звери.

Отцвел осенних трав венок.

Притихла, замерла природа.

Не размножается порода.

И улетевшей стаи крик,

В морозном воздухе поник.

Уснул медведь в своей берлоге,

Не видно ни души вокруг.

Лишь вьюга, разгулявшись вдруг,

Запорошит пути дороги.

Да замороженным стручком,

Стоит у волка хрен торчком.

Довольно мучится, создатель!

Прогоним скуку и тоску.

Развязки требует читатель —

Вернем Онегина в Москву,

Обратно в колею романа.

Где с тушкой Ленского поляна,

Татьяна, Ольга, князь и бал.

И Пушкин, что мозги ипал

Над поэтическим сплетеньем

Простой помещичьей судьбы,

И глупой девичьей мольбы,

И ловеласа похожденьем.

В тот поучительный сюжет,

Что знает каждый с юных лет…

Ни что не вечно гормонально,

И вот уж не встает орально.

Уходит страсть от нас порой,

Нам оставляя геморрой,

Осколки жизненных крушений,

И алименты, и раздел,

И в биографии пробел,

Как эхо прошлых отношений…

Он возвратился и попал,

Как Чацкий – «с корабля на бал…»

«А что князек, кто там в сторонке

Стоит с Нинухой Воронской?

Чей стан пленительный и тонкий,

А взгляд игривый и шальной?»

«Что значит шляться по чужбинам,

И воротившись блудным сыном,

Не знать последних новостей!

Ты не знаком с женой моей?»

«Ужель та самая Татьяна?

Моя соседка – тесен свет!

Всё набивалась на минет,

Но я не смог – был сильно пьяный.»

«Ну это право пустяки.

Я тоже иногда «с руки»

Заканчивал былые битвы

И хоть резвлюсь не по годам,

Но все противники добиты,

А я еще герой у дам!»

Евгений слушает вполуха.

Такая девка! Вот непруха.

Все Ленский: «На, курни косяк…»

Обидно облажаться так!

Евгений даме лижет руку,

Она на парня не глядит,

Свою лорнетку теребит,

И тем выказывает скуку.

«Здесь, что ни бал – олений гон.

Онегин – тоже пустозвон!

Не отряхнувши пыль с дороги

Спешит в объятия любви.

Явился оббивать пороги,

Заштатный ухарь – mon ami!

Ты поухаживай за дамой,

Капризной, ветреной, упрямой.

Посохни, погрусти, повой,

А там глядишь и черт с тобой.

Дадим еще одну попытку

Упрямцу реализовать.

И коль потрудится «на пять»,

То почта принесет открытку:

«Я Вас люблю, чего же боле,

Что я могу еще сказать…»

«Пора: перо покоя просит

Я девять песен написал;

На берег радостный выносит

Мою ладью девятый вал —

Хвала вам, девяти каменам…»

(С) А. С. Пушкин

«…Поляна белым снегом крыта.

Итак, всё будет шито – крыто.

Враги стоят среди берёз.

«Знакомьтесь, вот мой друг старинный,

Мой секундант – месье Шартрёз.

Мирится?! На хрен эти штуки!

Я вас прошу наган взять в руки!

…Владимир молча скинул плед

И первым поднял пистолет.

Он на врага глядит сквозь мушку.

Онегин тоже поднял пушку.

«Ишь, не куда-нибудь, а в глаз

Наводит дуло «гондурас!»

Онегина менжа хватила,

Мелькнула мысль: – «Убьёт (м) чудило.

Ну погоди дружок, дай срок…»

И первым свой нажал курок.

Упал Владимир. Взгляд уж мутный,

Как будто полон сладких грёз.

И после паузы минутной

«Писец!» – сказал месье Шартрёз.

Ну что сказать? Натуры женской

Не знал один лишь только Ленский.

Ведь не прошёл ещё и год…» (С)

Как Ольгу под венец ведёт.

Гусар заезжий, став ей мужем.

Но не о том друзья мы тужим,