Брюс Фёдоров - Исповедь. Поэтическая тетрадь №2

Африка

И женщины племени химба, мечтая о чудном
Ребёнке,
Собрав сорго в холщовую простую котомку,
Из хижины уходят молча в ночь, чтобы под защитой
Духов баобаба услышать тихой песни звук
И плачь зовущего к себе глазастого смешного
Негритёнка.

Из мира образов и ласковых созданий
Он просится прийти сюда, где кровь и боль
И наказанья следует поспешной чередой
Согласно предписаньям

Африка

Под рокот высоких тамтамов колышутся голые
груди,
Воздух свободы подстать. Им никогда
не надышишься.
Расписные серьёзные лица, заезжих фотографов
блицы
Воинов копья, в горячем песке босых ног
убеждающий
Топот,
Праздник жизни у нас и любовных признаний
чарующий
Шёпот

Африка

Вы хотите написать нам законы и восхваления
Вашей продажной и колониальной
Конституции
Больше похожей на словесный набор из парадных
Вычурных фраз откровенной для нас
Проституции

Африка

Нам от предков наших обещано
Жить по правилам древним
Как нашим богом изначально для нашего счастья
Завещано

Знать и беречь одно только правило:
Детей общих любить без разбора и предпочтения
И женщин ценить выше солнца и колдунов
Наговоров от самого нашего рождения.
Нет ни казней у нас и плетьми по спине наказания,
Мы лишь песни по кругу виновным поём,
Как упрёк, и для их скромных душ в назидание

Африка

Вот и я, растворяясь в переплёте бетонных
постылых
Конструкций,
Чувствуя жизни суматошное без цели кружение,
Понимаю, что живу по нелепым условностям
И написанным чужой равнодушной рукой ненужным
Инструкциям

Мне бы всё это к чёртовой матери из тоскою
сжатого сердца
С размаха, как сложится, закинуть так далеко,
как только по силам
Сможется

Буду жить среди нормальных и добрых людей,
Слушать тамтама рокочущий звук, думать о души
благом
Окормлении
И песни величавые петь о любви и всевечном
Прощении

Лето жаркое,
Хорошо, весело,
Мне навозная муха
На грудь почётную медаль
Навесила

Пауки с комарами и мошками
Решили вместе на помойной
Куче,
Что из червей и слизней
Я должно быть самый
Лучший

Теперь медаль весит на мне
Спелой вишней
Смотри, крути её, но так,
Чтобы ничего с того не
Вышло

Ты почитай мою биографию,
Кто её не услышит, все от
Восторга млеют и ахают,
Как удачливая марьяжная сваха

Заслуги у меня ведь немалые,
Если взглянуть трезво,
И личных выдающихся качеств
Бесконечная бездна

День и ночь на главных
Общественных началах
Грызу листья и ветки
Без конца и устали,
Как чёрная плесень
Прокисшее от пота и мыла
Старое мочало
В контейнере для отбросов
И старой утвари

Вот и выходит, что
В саду я самый главный
Старатель
И по совместительству
Верного пути отчаянный
Прорицатель

Сижу на изъеденной в труху
Кроне,
Как вошь на пропотевшей насквозь
Конской попоне,
Как Диоген в вонючей и тесной
Бочке,
Мне хорошо и даже интересно,
Когда же вылезет мухомор
На ближней болотной
Кочке?

На общем собрании муравьи и тля
Громко кричали «ура – тру-ля-ля»,
Слушая мою речь,
Кто, как ни я с присущим мне пафосом
Сумел в их сердцах

Образ светлого будущего
Разжечь?
Значит вопил я о грядущем
Всеобщем счастье отнюдь
Не зря

Как точно было сказано,
Что без коры, цветов и вишен
Дерево, уютный дом, будет
Выше и краше,
И тогда мы все, как один, поняли,
Что оно окончательно стало
Наше

Осталось немного,
Мы роем дорогу,
Туда, где струится
В корнях ещё жизни
Сок
Нам от нетерпения
Не спится,
Как побыстрее перегрызть
Сей светоносный
Поток

Ты всё искала перемены
И видела в словах намёк,
Что красота твоя неоцене’на
И он не стоит даже шпильки
От твоих сапог

И юности весеннее цветенье
Лишь всколыхнуло в девичьей душе
Досель дремавшее томленье
Войти в сей мир по праву вавилонской
Жрицы.
Так отгоняет от убитых жертв
Голодных львов успешная в охоте
Львица

Университетских лет чудесная пора,
Гранит науки, что одолеть пришлось
До раннего утра,
Замкнул цепочку ярких заключений
О том, что грудь и бёдра – верный ключ
Чтоб избежать зачёта нудные мученья.

Он всем хорош и доктор права,
И есть жена, детей сопливая орава
Но вот в постели – ты экзаменатор
И сможешь оценить и знанья,
И учащённое дыханье,
А заодно нелепые постельные
Старанья,
И академика стеснительный характер,
В нём всё сошлось, чтоб запустить
Из мерзостей реактор.
Он полностью подвластен молодому
Телу,
И всё возьмёшь вдвойне, что так всегда
Хотела:
Диплома коленкоровую корку,
Колец и брошек увесистую горку,
Безделье аспирантки и всем на зависть,
Почёт и славу успешной кандидатской
Диссертантки,
Которые на кафедре из года в год
Плодятся будто бледные поганки,

А дальше – больше,
Дом высокой моды,

И восхищение жюри
Подъёмом у твоей стопы

И тут пришла любовь во всём
Величье высочайших чувств.
Куда там Дездемона?
Она по-сути лишь – чванливая
Ворона,
Ей не сравнится с глубиной души
Твоей,
В ней тихий омут для тех несчастных
Бедолаг, что под рукой твоею хваткой
Стонут

Твой исключительный избранник
Был из числа Ромео – злополучный
Странник
И лучших качеств, ни дать, ни взять —
Герой романов, Санчо Панса,
И большой проказник,
А может бузотёр
С большим набором редкостных
Чудачеств – на диво гибок,
Как травяной лабазник

И до чего же мил: лет за шестьдесят,
Остряк с подтянутым лицом,
Альковных пошлостей большой мастак,
И в бальных танцах заводной,
Поддержки, пируэты, ход бедром
И скачет безоаровым козлом

Ему ты сердце отдала и клятвенно
Сказала – «по гроб и до конца верна,
Заключим договор достойный,
Чтобы любви галантерейный блеск
Придать, ты должен, милый мой,
Мне половину состояния отдать,
Без малого, миллиард рублей —
Начальная моя цена, и дом на Ибице,
И яхта у причала, да чтобы плавную была,
В открытом море не качала».