Игорь Михайлов - Вторник, №11 (30), август 2021

– Нет ещё.

– И я нет. Пошли!

Остаток дня мы провели на территории ВДНХ, сидели у фонтана «Дружба народов», зашли в павильон космонавтики, потом снова гуляли, ели мороженое, отведали шашлыков.

У Кати был по-детски звонкий смех. Она внимательно и доверчиво слушала меня, когда я что-нибудь рассказывал, и, обнаружив в повествовании подвох или шутку, заливалась смехом. Мне хотелось бродить с ней бесконечно, не думая об экзаменах, держать в своей руке нежную, тонкую её ладонь.

Наутро в предбаннике института вывесили список, и я там нашёл свою фамилию.

На втором экзамене нам предстояло рассказать сюжет в пяти кадрах. То есть лаконично – в пять кадров вместить интересную историю.

И вновь я сидел перед экзаменаторами.

– Слушаем вас, – сказал Мастер.

– Первый кадр. Малыш бежит по улице, придерживает рукой сильно выпирающую майку. Второй кадр. За малышом гонится сторож, маша палкой. Третий кадр. Из майки малыша падают на землю яблоки. Четвёртый кадр. Старый сторож, запыхавшись, садится на скамейку. Пятый кадр. Малыш подаёт старику кружку воды. Под майкой малыша яблок нет.

Мастер усмехнулся лукаво, оглянулся на своих помощников.

– Будут у вас вопросы?

– Вопросов нет, – был ответ.

– Можете идти, – сказал мне Мастер.

– До свиданья! – сказал я и вышел.

Меня обступили ребята.

– Ну что, что сказали? – посыпались вопросы со всех сторон.

Я пожал плечами.

Прошло несколько дней.

Катя написала сочинение на четвёрку, а экзамен по истории сдала на три.

Меня допустили к следующему экзамену. Нам предстояло написать рецензию по курсовому фильму одного студента из арабской страны, то ли Сирии, то ли Иордании. Фильм был короткометражный, о сельском гончаре. Мужчина делал из глины разную посуду, выжигал её в печи и продавал на рынке. На мой взгляд, автор раскрыл образ героя не полно, увлёкся ближним планом, руками мастера, работающего с глиной. Необходимо было, наверное, показать и среду, местный колорит, пейзаж. И показать не старый мотоцикл, а ослика, с которым мастер преодолевает путь к рынку. А в целом, фильм мне понравился.

На писание рецензии дали четыре часа.

Сказали, что список прошедших дальше, вывесят в понедельник. А сегодня была суббота. Сегодня зачисляли в студенты абитуриентов на художественный факультет, набравших необходимое количество баллов.

Катя не прошла.

Мы сидели в Катиной комнате на её кровати. За окном шёл дождь.

– Маргарита со Светланой тоже не поступили, – сообщила Катя. – Все уехали, стало пусто. И на душе у меня пусто. Двух баллов не хватило, как обидно.

Я не знал, как утешить девушку и только обнял её за плечи.

– Ты меня завтра проводишь на вокзал? – спросила Катя.

– Конечно, провожу, – пообещал я.

Потом мы легли. Я поцеловал её.

– Прости, – сказала она тихо. – Я не могу. У меня всё внутри напряжено. Ничего не получится. Давай просто полежим.

– Давай полежим, – сказал я.

– Такое короткое лето, – проговорила Катя. – И скоро осень. У меня такое ощущение, что жизнь закончилась.

– Не бери в голову. Всё хорошее у тебя впереди.

– Ты думаешь?

– Конечно. Тебе только двадцать лет.

Катя уезжала вечером следующего дня. Я помог ей занести в вагон чемодан. Потом мы смотрели друг на друга, я стоял на перроне, а она внутри вагона, нас разделяло окно. Пальцем я вывел на запотевшем стекле окна буквы в обратном порядке, так, чтобы девушка могла прочесть: «Не скучай».

И поезд тронулся. Мы помахали друг другу.

Катя уехала.

Я вернулся в пустую комнату общежития. Ребята разъехались по домам. Роман из Нижнего Тагила поступил на операторский, а Константин срезался на втором экзамене и уехал в свой Оренбург.

Наступил понедельник.

Оказалось, что список вывесили ещё в субботу вечером.

Моей фамилии там не было.

Что ж, подумал я, пора и мне домой. Я пошёл в деканат и забрал документы. На улице у подъезда я наткнулся на пожилого мужчину, это был один из экзаменаторов, сидевший в президиуме рядом с Мастером. Он придержал меня, сказав:

– Я знаю, молодой человек, что вам не повезло. Жаль. Представляете, какое сложное дело. Тех, кто по направлению из Республик, мы не могли не взять. А свободных мест раз-два и обчёлся. Мастеру было очень сложно сделать выбор. Понимаете?

– Понимаю, – сказал я. – Всего доброго! До свиданья!

– До свиданья!

_____________________

Я перечитывал на экране компьютера это нежданно-негаданное письмо.

«Здравствуй, дорогой Серёжа!

Ты, наверное, с трудом вспомнишь меня.

Прошла целая вечность!

Рада за тебя! Ты стал писатель! Я прочла почти все твои книги! Какие-то покупала в магазине, другие находила в интернете.

Странно, но я всё чаще вспоминаю то короткое лето, когда мы с тобой встретились в Москве. Только позже я поняла, что была глупой, когда всецело предалась неудаче, приняв её как трагедию. А надо было просто жить настоящим!

Я получила три твоих письма и почему-то молчала. Потом я тебе написала, и уже ты молчал. Вероятней всего, ты уехал с прежнего места. Ведь я знала твою страсть к путешествиям. Так затерялись наши следы.

Помнишь, когда мы расставались на вокзале, ты вывел пальцем на запотевшем окне вагона слова: «Не скучай».

Это было в прошлом, а туда возврата нет.

Я дважды неудачно выходила замуж. Есть взрослый сын. Внучка иногда навещает меня.

До самой пенсии я преподавала в детской художественной школе.

Хороших фильмов нынче почти нет, я не смотрю телевизор, только общаюсь с подругой по скайпу. Летом вожусь в огороде на даче.

Адрес твоей почты нашла в интернете.

Буду рада твоей весточке.

Я написал ответ.

«Дорогая Катя, здравствуй!

Я тоже всё помню. Помню наши прогулки по Москве, запах сирени в парке у платформы Яуза.

Знаю, прошлое навсегда останется с нами.

Я женат, у меня три дочери, жена врач. Хотя она на пенсии, но продолжает работать. Дачи у нас нет, но в будущем думаем приобрести маленький домик в деревне у речки, чтобы посидеть на берегу с удочкой.

Я желаю тебе всего самого доброго!

Прошёл год. От Кати писем больше не было.

Она любила называть себя Машенькой, обожала пионы, йогу и лирику в стиле Набокова. Цветы выращивала с мамой на участке за Дмитровом, йогу практиковала по вторникам в зале на Мосфильмовской, Набоковым наслаждалась по воскресеньям, забравшись в уютное, подаренное ещё отцом кресло. В последние дни Машенька грустила. Близился день рождения. Ей грезился золотистый песок, пальмы на призрачном фоне моря, бокал мохито с мятой и рядом Дима – тянет текилу и всматривается в закат. Но нет, всё испортил страх, каракатицей пустивший ядовитое облако, что отравило и развеяло мечты. Страх мучил с момента смерти отца и справиться с ним, она никак не могла.