Людмила Василенко - Гнев или дары Осириса. От Гизы до Боробудура

Все оттуда, из-за туч,
Где не мылись, не купались,
Франк гулял, долла́ры, фунт,
Вша с блохой, как арт-детали.

«Иностранщину» в названьях,
В русской речи и в письме,
Просочили в одночасье —
Переводчик нужен всем.

Девок с лувров – куртизанок
Сделали «культурными».
Наградили спозаранок
Титулом «гламурные».

И пошло все кувырком:
Бренд, гламур как эталон.
Куртизанок вирус-клон
К нам в Россию подселен.

Родила́сь «профессия» —
«Львица светская» с тусовки.
Расплодилась псевдопрессой
В шоу, в кадрах, в заголовках.

На канале «Спас» сюжет
Про Агафью Лыкову.
Дух святой всегда в душе
С предков Богом выкован.
Не убить дух православный
Шоу-обезьянником!
Мир гламура заражен:
С гнилью, с плесенью их пряник.

Русь на гениев богата,
Тьма талантливых умов.
На виду бездарность с блатом
И семейственность шутов.

Ген славянский в нас живой,
Век врагам он неподвластен.
Сгинет ша́баш чумовой,
Чужды нам гламура касты.

О, Грузия! Люблю тебя я до сих пор,
С годами даже более.
Люблю я шапки снежных гор,
Изгиб Куры по городу.

Я по Плехановской пройдусь,
Потом по Руставели.
На Мтацминда́ вновь поднимусь
Канаткой с Зе́мели.

«Самтрест» с отчетом посещу.
Устрою всем застолье.
Покаюсь в том, что не пишу,
Тем сердце успокою.
Все о Нахаловке скучаю
И Мцхета снится мне во сне,
Где с мужем тайно обвенчались,
Ведь времена были не те.

Коньяк, шампанское, вино
И пиво прямо с ро́злива
Мы пили. А вкус французского пино
Как сказка – сон из прошлого.

Объехала я всю страну,
Она совсем не малая.
Дороги в сердце сберегу,
Какими восторгалась я.

Люблю в Тбилиси переулки,
Что от проспектов растеклись.
Стоят дома, веков игрушки.
Спасибо им, что сбереглись.

А Дезертирка, праздник детства:
Чурчхел, солений пестрота.
Там не торговля – жизни действо,
Там жизнь бурлит, как с гор вода.

На вороно́м царь Горгасал
Взирает с Авлаба́ра,
«Здесь будет город», – он сказал.
В источник птица, где упала.

Майдан лежит у ног напротив,
Кура меж ними пролегла.
Кинто с шарманкой на воротах
Река годины унесла.
Спит в Пантеоне Грибоедов,
Где на плите жены слова:
«В России, в памяти бессмертен,
Зачем любовь пережила моя?»

Лежит цветущий перед взором
Вокруг горы с фуникулером
Тбилиси мой, как на ладони!
Я сердцем вновь в родимом доме!

Огород не вскопанный,
Сухостой, листва.
С осени не скошены
Сорняки, трава.

Руки прямо чешутся
Все скорей убрать.
Взгляд по даче мечется.
Как, с чего начать?

Ничего не сеяли.
Сроки уж прошли.
Вновь редиску первую
Ели, жаль, не мы!

И укроп с петрушкою
Тоже не в земле.
Вся клубника дружненько
Сгнила на стебле.
Мак, ромашка белая,
Водосбор, пион
Без зазренья совести
Лезут на газон.

За забором справа
Знают во всем толк.
Всю картошку правильно
Посадили в срок.

За забором слева
Тоже мастера.
Всю картошку смело
Тыкали вчера.

А сосед напротив
Нервы щекотал:
Притащил полроты,
Дачу враз вскопал!

Мы же только охаем,
Отстаем всегда.
И в сравненье – дурни мы,
Вот и все дела!

Дачу хоть копаем,
Колом вся спина,
Тонн не собираем.
Чья же в том вина?

Лишь стена исправит
Весь криминалитет.
Уважать заставит
Наш менталитет.
И тогда порядок
Станет, наконец.
Трын-трава на грядках
Будет мне венец!

Пусть сосед заплачет.
Сам ведь виноват,
Что сажал удачно
Бульбу, хрен, салат.

Что возил опилки,
Что вносил навоз.
Так вставлял нам шпильки,
Утирал нам нос!

Влюбился по уши в тебя.
Перевернулась жизнь, земля.
В груди родился окрыленный
Чужой мальчишка незнакомый.

Тебя увидеть стало счастьем.
Сгорал прилюдно весь от страсти.
Дышать и жить стал лишь тобою,
Навек единственной судьбою.

Летел, парил я на свиданье,
Чтоб явью стала наша тайна.
Вдруг у заветного кафе
Пейзаж увидел, как во сне:
Сидела ты с другим вдвоем,
Вы миловались за окном.
Букет невинных белых лилий
Лишь дополнял ваш мир идиллий.

Душа от тела отлетела,
Ей до меня не стало дела.
Разжали пальцы роз букет,
В глазах померк весь белый свет…

Я одинок! Прошли года.
Сменила кудри седина.
Туда вдруг сердце позвало,
Где испытал любви все зло.

Вот тот же стол, вот тот же зал.
Я белых лилий заказал.
Неон светился за окном.
Упал я в грезы, канул в сон.

Когда очнулся, в сказке вроде,
Сидела женщина напротив.
Катились слезы по щекам,
Платок весь мокрый был в руках:

«В тот вечер что-то задержало,
Минут на двадцать опоздала.
Сестра-близняшка с кавалером
Решили выручить меж делом!»

Друзья, и снова я в Минводах.
Вновь обниму Эльбрус, Машук.
Я поклонюсь Бештау сходу
И во все храмы мой маршрут.

Я посещу могилу мамы,
Родных усопших помяну.
Там постараюсь не заплакать,
Всех поименно назову.

Им расскажу, как нам живется,
Родных как не хватает глаз.
О прошлом заново взгрустнется —
Вернуть бы детство, юность вспять.

У всех за все прошу прощенья.
Жаль, есть за что себя корить,
Что не дозрели мудрость, щедрость
Слов благодарности дарить.

Канатка вверх меня поднимет,
Чтоб обозреть вид с Машука,
Где «Иноземцево» любимый
Узор судьбы ткал с лоскутка.

Святой загадочный Бештау
Волнует так же и манит.
Непостижим уму и взгляду
Над всеми глыбою навис.

Музей российского поэта
Печальным духом напоен.
Дианы Грот, Провал, Беседка
Напоминают все о нем.

Там «Верхний рынок» – эпопея.
Маршруток резвых суетень.
С базара пестрого хмелею,
Скупая часто дребедень.

В моем ты сердце, Пятигорск.
Давно мы дышим в унисон.
Стремлюсь верстам наперекор
К тебе навстречу на сезон.

Железноводск мой, обожаю!
Источник, клумбы из цветов.
С каскадной лестницы сбегая,
На память делала фото́.