Mel RedWolf - Зеркало грез

Ее судьба – заманчивая лира
Да горечи полнится чан меда
Крови вкусить пришлось и пепелища,
Но как она игрива и хмельна.

В смоли струящейся потоком,
Скрывается не мысль – небосвод.
В чертах красивых сложится легенда,
Об огоньке, что в славу вышним лишь живёт.

По ним танцует под завесой ночи,
По ним во славу свой сложет расклад.
И зажигая яростно, игриво,
По ним сгорит в последний час.

Зачем живем мы на свету,
Средь дней тягучей жвачки,
Где каждый червь и бритводел
Лишь дань для острой плахи.

Зачем? Зачем пришел ты в мир,
Где нет удачной схватки,
Где ты умрёшь и тот конец
Все разобьет на части.

И ты ничто, а кем ты был?
Быть может ум ученый?
А может мастерской владел?
Яд всех равняет в профиль.

Быть может был ты кузнецом?
Гнуть мог металл и копья,
Но пробил час и ты ушел
С гвоздем меж черных бровок.

Иль может ты пророчил суть?
Пытался мир менять сказами,
Читал на площади псалмы
И догорал с кострами.

Не отгорели вновь закаты,
Как путь увел меня вперёд,
Где средь лазури и тумана,
Возможно будет дом родной.

Среди пустыни, средь песчаных
Вершин и новых бурунов,
Искал я, как воды и жилы,
Искал своих, где есть мой дом.

Но средь народов, что оазис,
Нашли среди огней песков,
Есть только сухость и туманность,
Есть тишь грозы и есть покой.

Искал я средь лесов душистых.
В них ель и сосны в хоровод.
Здесь есть березы, есть и ивы,
Но где же есть родной мой дом?

Средь рек глубоких, средь ретивых,
Где ручейки бегут в трезвон,
Искал я дух, и был гонимым.
Идти опять только вперед.

В горах, где так гуляет ветер,
Где свист стоит и шепот звёзд.
Узнал я, как же быть забытым.
Узнал как быть, если прощен.

Но путь увел вперед, в закат,
В лазурь и пурпур в небесах.
Искал я суть, что будет выше,
А ветер в путь лишь подгонял.

Ночь легла как ярость стужи,
Среди сумрачных огней,
Шепот звёзд, что неразлучны,
Шелест листьев в пустоте.

Не гневи морок язычий.
Бог покинул этот брег.
Не поможет, не услышит.
Волчий вой гремит во тьме.

Не ступай ты в ночь с порога,
Коль услышишь зов в ночи.
В этом царстве свой царитель,
Покровитель для зверей.

А людей здесь век короткий,
Только ведьма здесь одна
По векам ей будет сорок.
Зрели очи много благ,

Больше черни, меньше мудрых,
Что с восхода солнца лет
Проживали и сбегали,
Кто сгорал в рассвете лет.

Дань кровавую сложили
Многие потомки тех,
Что пытались жить средь неба
И земли в царстве зверей,

Но закон стальной удавкой
Забирал оброк крови.
Убегали вновь на лапах,
Хотя ход был на двоих.

Вой в ночи пусть не пугает.
Не пугает, что скребет
Коготь лапы в дверь соснову.
Новый волк еще живет.

Осень дышала теплом
Прежних страстей и загадок.
Мне остается чуть-чуть,
Чтобы закрыть все догадки.

След на тропе нелюдской,
Волчьей тропой ходит вечность.
В топот последних часов
Вновь раскрываются двери.

Цокот огромных копыт.
Крик разрывает молчание.
Среди лесной тишины
Снова случается схватка.

Всадник, чей меч острием
Пламя несет с гнетом века.
Только не видно лицо.
Он ищет жизнь и отмщение.

Дух, что еще не забыл,
Жар, что сжигает нутро.
Он бы еще защитил
Дом и семью заодно.

Он бы еще воевал,
Там, за грядой у орды.
Он смог еще разорять
Тыл и жилища чужбин.

Только не сбылось сего.
Среди седого леса
Ждали его под кустом
Смерть и трусливый кинжал.

Сняли, забрали всего.
Жизнь и судьбу удальца.
Тело, что без палача
В терни пучины легло.

Голову не схоронив,
Под дуб отправили в сон.
Вместе с гнедым тем конем,
Что его в бой уносил.

В полночь багряной луны
В волчий надрывный вой
Вновь восстаёт дикий крик.
Всадник идёт в новый бой.

Таинственно мерцал в ночи
Лазурный свет ее мечты,
Маячил, как луны большой
Сиянья полный диск чудной.

По глади водной, что в реке,
Струится с шелестом во мгле.
Скрывая тайны, шепотки,
Серчанья кельпи, речь дриад,

Сказанья ветра в небесах.
И танцы в чаще вновь кружат
И голову, и ноги в пляс.
Сатиры там в гармонь играют,
На арфе нимфы напевают.

Так сон грядущий вновь придет
И сказкой сложится узор,
О тех краях, где дышит лес,
Где зверь живёт и для чудес

Есть место и народ живёт
Из эльфов и иных пород.
Там леший есть. Он охраняет
И царством мирно заправляет.

Среди лазури, огоньков,
Средь фей и крыльев перезвон
Сложится песня и фольклор
Расскажет новый мир и сон

Раскроется пушистой негой,
Обнимет ласково и нежно.
Он за собой оставит право
Забрать тревоги и печали.

Чтобы с рассветного луча
Сил новая пришла пора.
Улыбка осветила лик
И чистым оставался мир.

Не печалься. Печаль слепая,
Как старушка вековых лет.
Покрехтит, попыхтит устало
И уйдёт на покой к себе.

Не грусти, не впадай в уныние,
Ведь уныние – тяжелый груз.
Кандалы, что тебя напрасно
Тянут как непосильный груз.

Замедляют бега ног ретивых,
Не дают ощутить легкость дней,
Уловить за хвост радость-жарптицу,
Улыбаться, как солнечный день.

А ведь жизнь – как палитра шальная,
Все кружится, кружится быстрей.
Пестрость красок сложится ударно
Может в мрак, как и в белый цвет.

А потом пролетят года,
Как укроет постелью землю снега,
Как закроется небо седой вуалью,
Так и я стану бренным, седым и усталым.

Но я буду с тобой, как и обещал.
Так же храбр, силен и упрям.
Пусть скрывается мраком мирское,
Между нами всегда будет живо иное…

Как тепло, средь июльского зноя,
Буду я покрывать тебя тёплой истомой.
Поцелуями будет осенний наш град,
Где из одеял будет дом и очаг.

Средь еловых лесов и пушистых лап,
Там где нет чужаков, будем ты и я.
С бризом легким с морей
И цветов сладким шармом

Буду я называть тебя моей ладой.
Будешь ты для меня, как вода родника,
Утолять мою жажду, но не до конца.
Мне тебя не испить, как и пыл не унять,