Юлия Долженко - Стихи

Я помню: ночь, шагаем мы по шпалам,
Пустой, как будто вымерший вокзал.
Я до платформы не дошла – упала,
И ты меня, несчастную, поднял.

Воды! Воды! И шпалы закачались,
До неба поднялись. Хотите – лезьте,
Часы на башне здания смеялись,
Подмигивали цифры два и десять.

– Я не дойду! – Но здесь сидеть опасно!
– Я не дойду! – А я доволоку!
Платформа почему-то стала красной,
Мост, развалившись, дрыхнет на боку.

Напрасно ты старался – я сердилась,
Шепча: «Уйди», – усталыми губами.
И вдруг луна упала… И разбилась…
Осколки пролетели между нами.

Ты помнишь нашу молодость, Юринский?
В нелепых шутках было столько риска
Друг-друга на карнизе целовали,
На смерть с карниза этого плевали.

Ну а сейчас? Недалеко до смерти,
Уже не верим, что когда-то жили.
В аду нас вечно будут жарить черти
За всё, что так недолго мы любили.

Вы думаете, что я бредить стала?

Вы думаете, что я бредить стала?
Нет, это было в Новороссе!
«Приду я в два», – сказала Алла,
Шесть,.. семь,.. восемь…

Вы думаете, что я брежу снова?
Нет, это было в Краснодаре.
«Приду в четыре», – сказала Полякова,
Восемь, девять… и так далее…

Вы думаете, я с ума сошла?
Это было прошлым летом:
«Приду послезавтра», – сказал Николай.
И вот до сих пор его нету.

И глупую нежно мечту лелея,
В душе с нерастраченным пылом (?),
«Ну что же. Подожду», – Сказала судьбе я,
Судьба про меня забыла.

Не боги горшки обжигают, не боги.
Прекрасные строятся где-то дороги.
А я на расшатанном стуле сижу
И эти дороги пером вывожу.

Перо моё кальку без устали режет,
Его вытираю всё реже и реже.
Вода из-под крана холодная – пей,
И пальцы, как десять огромных червей.

Исчезну! Погибну! О, мама, прости!
Нет, выстою! Выживу! Шесть без пяти!
Я чёрной рукою в пространстве махаю,
И тушь на чертёж, на чужой, проливаю.

И стразу же на пол, (Чур! Чур! Наважденье!)
Летят мои ручки, угольники, перья, —
Я тихо рыдаю – душой, не глазами.
Стекло на меня надвигается в раме.

О, только б из рамы оно не упало!
Уж шесть без минуты. Осталось так мало.
К шкафу прислонилась – сопит он и злится
И, чую, сейчас на куски разлетится.

Свобода! Из шатких дверей вылетаю.
Тоска, как снежинка, в руках моих тает.
И в сквере, садясь на скамью ошарашенно,
От счастья целую табличку «Окрашено».

Пусть в глазах несётся скерцо,
Свою душу подготовь:
Существует чьё-то сердце —
Спроектируй в нём любовь.
Подведи лукаво бровь.

Я глупости делаю время от времени,
Я от природы тупица.
И каждая глупость тяжким бременем
На сердце моё ложится.

И каждая глупость необъяснима —
Разит она нежностью грубой.
И ни одна не проходит мимо —
За каждую платят губы.

Довольно, довольно, довольно охать,
Оставлю в покое губы.
Эх, мне теперь бы в свой быстрый локоть
Вонзить ненасытные зубы.

Зачем на обстоятельства валить вину?..
С высокой башни на всё плевать!
Я в пятницу вечером крепко усну
И целых два дня буду спать, спать, спать.

А утром, одуревши от сна,
Поплетусь на завод.
И это опять не моя вина;
Просто время идёт.

Судьбу в его мерзкую пасть сую,
И время – его сиятельство —
Подкидывает новую свинью —
Новые обстоятельства.

Я пью за счастье, пью за горе, —
Пью за себя, за всё подряд,
За то, что я была на море,
За этот жёлтый листопад.

Хоть нет тебя со мною рядом,
Надежда есть, что ты придёшь,
Придёшь, окинешь кротким взглядом,
А за окошком будет дождь.

Я буду плакать и смеяться,
И не понравлюсь я тебе,
Потом я с Любой буду драться,
Я буду гаже и дурней.

И ты уйдёшь, наверно, к Вере,
Поняв, что я уже не я,
Я провожу, закрою двери,
Вернусь и выпью за тебя.

Пусть позавидует кто-то,
Так безнадёжно живой,
Я шрифирую болото
Буйной своей головой.

Коль к жизни неожиданно
Теряешь интерес,
Иди гулять по выгонам,
Зайди в зелёный лес.

Без крупного рогатого скота
Ты не наполнишь алчущего рта!
Беритесь за работу все активно,
Чтоб даже дождик плакал перспективно.

Зелень прекрасных плантаций!
Мне бы пойти прогуляться,
Чтоб в виноградном соку
Смыть с себя грусть и тоску.

Ах, Ирина, Ирина!
Сегодня зарплата,
Выключай-ка машину,
Не будем печатать!

Ах, Людмила, Людмила, Людмила!
Грусть топя во флакончике туши,
Ты тоскуешь по жёлтому мылу,
Что купается с Зубовым в душе.

Ну зачем же душа твоя стонет?
Эту боль успокоив на веки,
Мыла кус сердобольная Тоня
Покупает в ближайшей аптеке.

Всё проходит навсегда.
Был ли мальчик? Ерунда!
Снова в проруби, кошмар,
Тонет чей-то божий дар.

Да не чей-то он, а мой.
Молча я бреду с сумой.
Из надежды и любви
Получилось «Се ля ви».

Жизнь вопит: «Чего? Любви те?
Ну кого вы удивите?
У тебя же был лишь бред,
А любви на свете нет.