Вячеслав Камедин - Шаманские шепотки. Большая книга стихов

себе. И ты мне помогла с ответом —
любовью помогла своей,
мою душу ты осветила светом,
и стал с тобою я мудрей.

«Я» оказалось лишь частички
для многих жителей их «ты»….
Но ты их сделала единым,
собрала в целое «Я-ты».

Тобой я сделался собою,
моё уж Я полно любви —
в нём нет уже прорех,
оно слилось с моей душою…
Я стал твоим всецело Ты….

В ситцевых платьишках девушки
стоят за моим окном,
нескромно заглядывают в спальню
мою, перешептываясь о том,
что я был занят чем-то,
на них не смотрел совсем…
И вот ворвался их щебет —
захихикали девушки те…

И я, одеваясь смущенно,
встаю потихоньку, иду
к окошку. Любуюсь я ими
восторженно, трепетно, чуть возбуждённо…
и им о любви говорю.

Их платья сквозные, и видно —
нагие они предо мной,
по телу их прыгают птички,
и ветер щекочет кору.
Их почки налиты уж соком,
цветами пролился на ствол,
запачкав невинно все ветви…
Они меня ждут и зовут…

Снизошла благодать священным Огнём!
И в душе только вера и… нежность,
и любовь. Открываю я тайну:
мы с тобою – живём!
Посмотри, перед нами вот – вечность!

Вера – всё-таки просто любовь!
Это трепетное чувство надежды…
Дай мне руку, мы с тобою пойдём,
улыбаясь как нежные дети!

Снизошла благодать любовью на нас!
Звон пасхальный в груди у нас чутко…
Всё так просто… ты знаешь, сейчас
происходит великое чудо…

…это чудо – та искренность глаз,
то безмолвное посланье во взгляде,
что есть главное с тобою у нас —
…откровение между нами…

На зубаночке играл я у окна.
Двери распахнулись на веранде.
И вошла… красавица Весна
в скромном девичьим наряде:

в сарафане легком и простом,
чуть прозрачном, с голыми плечами…
Ароматом веяло – слепым дождём, —
надушилась нежными духами…

Босоногая ко мне Весна пошла,
на полу следы от мокрых стоп. И
улыбалась… «В гости принимай,
друг мой здешний! И готовь нам ложе…

Заночую у тебя, готовь постель.
Ах, устала я зимой томиться.
Прикажу – и расцветёт нам хмель,
пеною по саду заклубится!

Я продрогла. Обними меня.
Любы мне поэты молодые.
И целуй, целуй мои уста…
Соловьи поют моё вновь имя….»

«Ночь пройдёт… и, милая, куда
от меня… уйдёшь ли?»
«Да, покину!
Ждут по свету всюду ведь меня,
ждут Весну свою
с любовной сильной силой!

Поиграй мне на зубаночке своей
у открытого окна. Я издалече
подмигну шальною молнией тебе,
громом прокричу привет сердечный»

Он не ведомо как оказался
на другой планете.
Шёл, всему он удивлялся,
всем, кого вдруг встретил.

А его встречали люди…
Люди!
Люди – не толпа.
«Мы тебя, брат наш, все любим»
говорили все смеясь,

а их смех настолько чистый,
радостный, как у детей…
Все здесь счастливы?
Пречистый,
он уж крестится при всех,

говорит им, недостоин
я любви, я жил не так…
Планетяне же спокойно
обнимая говорят:

У нас нет стыда в помине,
и скрывать причины нет
ничего.
Друг для друга мы открыты,
вот и весь у нас секрет:

Не виним, не осуждаем,
принимаем всё как есть…
Оступился – помогаем
тому трудности все снесть…

Все желанья говорим мы,
даже тайные всегда,
если кто удовлетворить их
не способен вот сейчас,

обсуждаем мы друг с другом,
не стыдясь запретных тем…
Это просто же! Не трудно
очень полюбить всех-всех…

Слушал он тех планетян и
слёз своих не мог сдержать.
На родной Земле не так ведь,
а ведь просто всё, видать!

Можно я останусь тута? —
только он уже спросил,
в своей комнате очнулся…
За стеной сосед ругнулся
и ребёнок завопил…

Бывает сложно переждать,
и кажется, всё катится к чертям,
и хочется уже начать
отчаиваться, так со всем смирясь…

Бывает сложно пережить
то, что уж в тягость, внемогу,
и хочется уж прочь идти
куда-нибудь, хоть в пустоту…

Неопределенность так порой
по нервам против шерсти вновь…
и хочется, чтоб был покой,
хоть полчаса, но был бы чтоб.

Бывает страх бредёт с тобой,
не отстаёт гад ни на шаг…
и хочется какой тропой
от этой гниды убежать…

Бывает… жизнь бывает вот
такая, что врагу желать…
Но вновь твердишь «Переживём!»
и тихо шепчешь «… надо ждать»

Я у окна стоял сейчас.
Всё небо затянула мгла…
И вдруг – просвет меж туч. И я
увидел солнышко тогда!

По моей робкой спине
он водил нежно нарциссом.
Я отражалась в оконном стекле,
и мне было стыдно…

Как я смогла быть смелей?
Сейчас я дрожу как цветочек,
скользит лепестками по коже моей…
Ах… как же светло этой ночью…

Не гаснет предательски яркий ночник,
меня освещая, и взорам
я вся уж доступна…
А в окнах напротив свет не горит,
но там кто-то трогает, трогает шторы…

Я писял в лужу и смотрел,
как дробится вода,
как, отражаясь, задрожало небо,
как будто всё зависит от меня,
мир изменяется мгновенно…

и каждый шаг мой – вихри и волна —
расходятся круги по мирозданью,
и я вливаю в мир в струе себя,
я это пенюсь в небе с облаками…

я каждой капелькой, которую стряхну,
тревожу гладь Вселенной.. я меняю (!)
её тягучесть, я её – творю!
И каждой каплей с ней себя соединяю!

О! как тревожно и восторженно то знать,
что каждый твой порыв меняет Время,
что даже каплей ты меняешь всё…
и лужу, и себя,
и звёзды, и галактики Вселенной…

Мы увидим с тобою рассвет…
…нам, должно быть, немного ещё и идти…
Не знали мы прежде побед
оттого, что они – впереди!
Напряги
ты немного ещё
свои мускулы буграми стальными…
У меня – знаешь – развилось как у волка чутьё:
я чую запах жизни счастливой.

Игривой
будь в пути, хоть он трудный как спас…
Зорко вглядывайся во тьму этой дали —
ты толкни меня в бок, когда краем глаз
ты всполох зацепишь не чая:
Зная,
я улыбнусь – это то!
Это зарево нашей победы!
Это счастье сверкает и ждёт
нашей поступи тихой, но верной….