Елена Шевич - Лоскутное солнце

Светло и нежно плачут скрипки,

Летит в сиреневую даль,

Где небо слито с морем зыбким,

Любви несбывшейся печаль.

И шквал, как горькое рыданье

Звучит в оркестре, и тогда

Вдруг понимаешь, что свиданья

Уже не будет никогда.

* * *

Любовь моя далёкая,

Печаль моя нелёгкая,

Тоскою переполнена,

Да так, что не вздохнуть.

Мне б хоть глазком, хоть издали

Взглянуть – здоров ли, жив ли ты,

Меня, не знаю, помнишь ли…

А помнишь – позабудь.

Одинокое дерево

Дружно шумит молодая роща.

Против непогоды крепко стоит, взявшись за руки.

В густой траве под сенью деревьев

Прорастают новые семена.

Но все они растут только вверх,

И кто выше, тому и лучше.

Надо себя ущемлять, чем-то жертвовать

Для других, и уж очень им тесно.

А недалеко на бугре стоит одинокое дерево.

Растёт во все стороны, куда хочет.

Хорошо на приволье, никто не толкает под локоть.

И все солнечные лучи – его.

Но немного осталось ему дней –

Всего лишь до молнии, которая

Жалит чаще одинокие деревья.

Всего лишь до урагана, который

Вырвет его с корнями.

Маленький вальс

Капли дождя о стекло – стук, стук.

Капли дождя по воде – круг, круг.

Дождик поёт, слышу я звук, звук,

Но песня без слов и без букв, букв.

Песню прервав, зарыдал вдруг, вдруг,

Мысли мои прокричал вслух, вслух –

Не разжимайте объятий рук, рук,

Не расставайся с подругой друг, друг.

На войне как на войне

Флаги – в небо и гордый вид –

Неприступная крепость стоит.

Всех стратегов и тактиков цвет –

Собираю военный совет.

Ночь в тумане; издалека

Перебрасываю войска.

И ещё не взошла луна –

Крепость полностью окружена.

Я терпения набралась,

Провиантом впрок запаслась.

Не надейся, что отступлю –

Ты не знаешь, как я люблю.

Жизнь меня научила ждать.

Когда выбросишь белый флаг,

Я скажу: «Я тебе не враг»,

Уведу я войска из-под стен

И сама тебе сдамся в плен.

Весна

Звучат шаги – вес-на, вес-на, вес-на…

Я даже смысла слову не найду:

Какой-то вес упал куда-то на…

Вес на ве-сы и виснет на ве-су.

Я всё бреду, мешая снег и грязь,

Я как в бреду, а в мыслях всё одно –

Ведь кроме ваших милых грустных глаз

Я ничего не вижу всё равно.

Песня цыганки

Эй, в дорогу все! Табор тихо в ночь

Загасил костры и уходит прочь.

Нам с моей гнедой тоже в путь пора,

Но я жду тебя, сидя у костра.

Лошадь подзову – хлеб отдам ей весь,

Сама не хочу, не могу я есть.

Убегаешь ты от любви моей,

А куда пойдёшь от любви своей?

Где ни будешь ты – только бросишь взгляд,

А глаза мои на тебя глядят.

Поднесёшь к лицу травы вешние,

А представишь мои руки нежные.

Хочешь ночью в степь мы помчим вдвоём

Я на своей гнедой, ты – на вороном,

Как мне радостно с тобой рядом быть,

Взгляды жаркие на себе ловить.

От луны светло, запах трав разлит,

Слышишь, как земля от копыт звенит?

А потом с тобой сядем у костра,

Отпустив коней в травы до утра.

Ты сыграешь мне, я тебе спою,

Чарку красного на двоих налью.

Капли на губах, тёмные как смоль –

Не утирай рукой, мне самой позволь.

Всё боялся ты мне в полон попасть,

Да видать судьба – нам вдвоём пропасть.

Одолень-траву в порошок сотру,

И скажу слова и отдам костру –

Взвился искр столб в небо огневой,

Чу, гнедая ржёт… Скачет вороной!

Певец

В день ярмарки на площади гулянье:

Ряды торговые без края и конца –

В каком-то городе, не знаю я названья,

Стояли люди – слушали певца.

Он пел о том, что юность пролетает,

Что трудно жить, с любимым разлучась…

И люди слушали, о чём-то вспоминая,

И слёзы вытирали не стыдясь.

Вдруг – окрик грубый пьяного купчины,

И грязи ком летит певцу в лицо:

«Да хватит выть! А ну, повесели нас!

Пой, говорю! Плачу тебе за всё!»

А что певец – к чему ему упрямство?

Опять с работы выгнали жену,

Ребёнок мал, и умер брат от пьянства –

Теперь кормить племянников ему.

И он поёт похабные куплеты,

Уже почти готов пуститься в пляс,

Зато к его ногам летят монеты,

Толпа ревёт и хлопает смеясь.

* * *

Хвала тебе, жадная женщина!

Ты владеешь коровой,

Ты продала мне молоко

По страшной цене

И умудрилась его разбавить.

Ты собираешь в лесу

Пустые бутылки.

Маленькие заплывшие глазки

Так и рыщут по сторонам.

Твои цепкие пальцы

Ничего от себя не упустят.

О, дом твой – полная чаша!

Уж мне-то такого

Никогда не иметь.

Как никогда не собрать в лесу

Всех пустых бутылок.

Чужие

Ты муж чужой и я чужая,

Хоть никому и не жена.

Пускай тебе и не нужна я,

С тобой я видеться должна.

Ты муж чужой, но мне ты – Муза,

С тобой прозрачны и легки,

Отбросив прочь словесный мусор,

Мои рождаются стихи.

В твоих глазах сияет солнце

Веселья, счастья, доброты,

Мы вместе – мне легко живётся,

И жизнь люблю, почти как ты.

Твои семейные устои

Я не разрушу никогда…

Но не гони. Хотя б чужою,

Позволь быть рядом. Иногда.

* * *

Душе усталой пилигрима

Так снятся отдых и покой,

Как я хотела б быть хранимой

Твоею лёгкою рукой.

Чтоб в плен печалям не сдаваясь,

Мир принимать как есть, таким,

Под ношей жизни не сгибаясь,

Мне не завидовать другим.

Храни меня! Мольбу исполни,

И сердцем, мысленно пускай,

Ты мне, случайно меня вспомнив,

Чуть-чуть удачи пожелай!

* * *

Заглянула в комнату к детям –

Спят мои мальчики.

Поцелую ладошку старшему –

Пахнут конфетами пальчики.

А младший прижал кулачки

К лицу и держит соску крепко –

Никому её не отдадим,

Не бойся, детка.

Перечитывая М.А. Булгакова

… Наши тщетные усилия,

Наши бренные дела…

Масло Аннушка купила

И на рельсы пролила…

Всё расписано заранее,

И разгадки не ищи –

На небесной кухне сварены

Наши судьбы, словно щи.

Человече! Жив и радуйся!

Не заглядывай вперёд –

Вновь идёт за маслом Аннушка

И опять его прольёт.

* * *

Чиркну спичкой, закурю сигарету,

Гляжу, как жадно пожирает её огонь.

Так и ты, неумолимое время,

Отнимаешь лучшие мои годы.

Жизнь обратится в пепел,

А душу, как дым, унесёт ветром.

Осталось совсем чуть-чуть, я потерплю –

Всего несколько горьких затяжек.

Мамина фотография

Смотрит мама, улыбается –

Чистота иконописная.

Будем жить, кому как нравится,

Дни за днями перелистывать.

Тесно нам под общей крышею,

А в разлуке горько-горестно,

Встреч с удачею не вышло мне,

А домой вернуться – совестно.

Рвётся сердце материнское –

Как там на чужбине, деточка?

Ты же у меня тепличная,

Хрупкая мимозы веточка.

Ладно, мама, до свидания.