Сергей Пашаев - Вот и осень, господа…

А откуда ни возьмись —
Осень как засада.
По окну тумана слизь,
Грязь от листопада…

По команде «Становись!» —
Средь друзей утраты…
Осень. С горки понеслись,
Сняли нам преграды…

Не ругаюсь я давно.
И не посылаю.
Пью я крымское вино.
И тебе желаю!

Вот и осень, господа,
Нам стучит в оконце.
Хорошо, что иногда
Есть в просветах солнце…

На погоне три звезды…
Много или мало?
С запредельной высоты
Каждая упала.

Звали нас тревоги в строй
И звонки – в дорогу.
Заслонил тебя собой,
Ну, и слава Богу!

Получалось – прилетал
На денёчек к маме.
Срок пришёл и… перестал.
Всё, она не с нами.

Много лет… А кто-то пил
И сорил «зелёнкой».
Ну а я? А я делил
Орден с похоронкой.

Всё сложилось. Уцелел.
Но теперь я в гости
К сослуживцам прихожу —
Встреча на погосте.

Снова осень. Дожди не кончаются.
И вороны сулят нам беду.
Это время – забыть и отчаяться,
И идти у судьбы в поводу.

Водку пьём, телефон под подушкою,
Занавесил я шторы – темно.
И валяюсь с собакой-подружкою.
Только с ней мне в судьбе повезло.

Снег заскрёбся и кончится скоро ли?
Плед не греет. И вроде знобит…
Может, вызвать тебя мне
как «скорую»:
Сердце, знаете, доктор, болит…

Дайте, доктор, таблетку – печалится,
И микстуру – чтоб солнце в окно.
И укол, чтобы жить и не каяться,
И как лодка, не падать на дно.

Но у лекаря тоже не клеится.
Там у доктора всё невпопад…
Что весна будет – даже не верится.
Снегопад впереди. Снегопад…

За занавеской всполох лета.
Светает. Мы в безлюдье где-то…
Дрожит рука, журчит река,
Но нас страхуют берега.

Вот – правый друг,
вот – левый друг…
Ещё спасательный бы круг…
Проснулся. В сон ушла река.
Ну, всё, прости. Пока, пока…

А давай замесим шутку.
Небо чистое в окне.
А давай мы на минутку
Взгляды свяжем на Луне.

Ни к чему нас не обяжет.
И Луна нам всё простит.
Не сведёт и не повяжет.
«Да, встречайтесь!», – говорит.

Ты не против? В полночь.
Ладно?
На растущей… Взгляд – туда!
Грустно будет нам обратно.
Но Луна – она всегда!

А давай! Нас не осудят.
Ничего мы не крадём.
Посидим. Вдвоём побудем.
Разговоры заведём.

Свесим ноги, руки стиснем.
Стоит только захотеть!..
Над Землёй своей повиснем.
Так красиво – обалдеть!

А я живу и не горюю.
С врагами даже не воюю.
Враги? Да ладно! Там и здесь!
Врагов немного. Просто есть.
А вот друзей мне не хватает.
Друзья, как жемчуг. Их бы – пуд!
Когда сомненья налетают…
Вот их бы парусом – мы тут!

И когда осень. И не спится.
Когда луна глядит в окно…
Когда так хочется напиться.
И вслух сказать: «Мне всё равно!»
Потом подумать, отрезвиться.
И другу: Хочешь, я приду?
Тебе хреново? Будем бриться!
Да, разведем твою беду!

Меня ведь тоже предавали.
И разводили. И сдавали.
Меня ведь тоже – под прицел!
Но ты, друг, жив? И я, друг, цел.
Да ладно, после разберемся.
Переболеем и прорвёмся.
У нас в запасе крепкий мат,
Жена, комбат и автомат!

Ты уезжаешь, а я остаюсь,
Долгой разлуки уже не боюсь.
Эта разлука не на года,
Эта разлука уже навсегда.

Осень сдирает с деревьев листву,
Листья мы жжём и сухую траву.
Август в сентябрь
превращается вдруг.
Вот и расстались.
Спокойно. Не вдруг.

Снятся по осени странные сны —
Солнце, апрель,
«Полустанок Весны».
Бабушка тянет поднос мне:
«Дружок!
Выручи, милый, купи пирожок!»

Я не купил. И жалел много раз.
Кажется, он нас, наверное б, спас.
Бабка смотрела мне пристально
вслед.
«Нет? – усмехнулась.
– Ну, может быть, нет…»

Первая вьюга не с севера – с юга.
Переступив рубежи,
Так мы выходим из летнего круга
В зимний квадратик лжи.

Юг предаёт нас, кровь остывает.
Кончилось лето – зима.
Плакать не надо, это бывает,
Люди не сходят с ума.

Мы расстаёмся.
Но к чёрту печали.
Ведь всем печалям назло
Клин журавлиный в небо отчалил.
Вовремя взмыл. Повезло.

Вьюга с юга – к переменам.
Что-то тяжко на душе.
Мысль ломлю через колено,
Что состарился уже.

По утрам немеют руки…
На свиданья ходят внуки…
Вряд ли что переиначу.
Поскорее бы на дачу.

Ветер с юга, свист в окошке,
Остывает каша в ложке.
И на этом вираже
Нам не встретиться уже.

…Просыпаюсь. Свет в окошке!
Ворон бродит по дорожке.
Унялась ночная вьюга.
Скоро март. Вон – ветер с юга!

Ты мой остров,
где можно пристать,
Не елозя форштевнем по мели.
О таком можно только мечтать,
Когда жизнь у тебя на пределе.

В это время на рифы несёт.
Шлюпки – вдрызг,
реи гнутся от боли.
Мы в беде, мы в штормах.
Но на воле!
Ничего, нам ещё повезёт!

Вал девятый, и в трюме вода.
Мачты стонут, судьба на пределе…
Но Бог спас – голубая вода!
И лагуна… Мы живы, успели…

Удивляет нас мир… Удивляет.
Кислотой нас в себе растворяет.
Он нас учит, любя, ненавидеть.
Что-то в прошлом о будущем видеть…

Удивляет наш мир. Удивляет…
То он хвалит нас всех. То ругает.
То зовёт нас дружить и не злиться…
То в войне предлагает мириться…

Удручает наш мир. И печалит.
Эту книгу никто не читает.
Мы – не в ней. Эта книга – отдельно…
В нём придумано всё… И поддельно…

Я улетаю в Никуда.
Не вертолётом.
Туда заказано летать
Крутым пилотам.
И в связке быть там –
Не в удачу альпинистам.
И роль последнюю сыграть –
Беда артистам.