Андрей Сметанкин - Стихи покаяния, или Россыпи любви

Тебя люблю, грозится пусть разлад,
И целовать не отвратит досада
Ни рук твоих, ни ног – твоя услада
Разбила вдребезги извечный ад.

Готов из междуречья выпить яд,
И поступить, как то мужчине надо,
А ласка, нежность станут, как награда —
Без чувств я растворюсь в тебе стократ.

За стенкой в доме кто-нибудь вздохнёт:
«Вот повезло…
Любовь там неземная —
Вся комната, поди, в слезах светла…»

И нас с тобой никто не упрекнёт
В слезах любви.
Друг в друга мы врастая,
Вошли в любовь, чтоб та в веках жила!

Я один сегодня в доме,
Правда, в жизни не один,
И стою, как тень, в проёме
Среди призрака гардин.

Я из прошлых серых комьев
Строю домик маховой,
И, секунд прошедших кроме,
В этом доме никого…

На виски ложится иней,
Ночь витает надо мной,
Но не ведаю унынье —
Завтра будет день иной.

Не найдя себя доныне,
Тягощусь своей виной,
Как Христос на крестовине,
Не спешу в склад дровяной.

Не висеть мне на портьере,
Пробегает мимо дрожь;
Жизнь свою терпеньем меря,
Ты в судьбу мою войдёшь,

Широко откроешь двери,
И обнимешь без причуд
Лаской, нежностью материй,
Из которых чувства шьют.

Сестра – моя жизнь, а творчество – мать
На руках мне приносят нектар вдохновенья,
Я руки губами ловлю, как мгновенья,
Нектар пью до дна, и меня не сломать.

Приходят ко мне запоздалой звездой
Четыре стихии, сметая пространство,
И прошлое время стекает слезой —
Стихии хотят от меня постоянства.

Следят каждый день неотступно за мной
Четыре стихии, как нимфы Парнаса,
Энергию дарят и ласку волной,
Любовь, открывая ядро ананаса.

А первая бьёт – электрический ток,
Вторая лежит, как вальяжный ленивец,
И третья туманом ложится на лог,
Четвёртая, видно, по роду – ариец.

От них не бегу, не влезаю в окно,
Чтоб спрыгнуть былинкой в ночные просторы,
Четыре стихии приносят вино —
Мы пьём за весну и забытые ссоры.

Мигая, моргая, смеётся луна,
Как мы впятером осушили бутылку,
А некая сущность стихами умна,
Как божья коровка, ползёт по затылку.

Икона? Скорее, живая картина
С энергией плоти, души и ума,
Приходит, когда угнетает рутина
И просит вниманья; зачем ей сума?

Запутался в лицах былых сочетаний,
С лимоном росы на ершистых усах,
Взобравшись на мачты в грозу вычитаний,
Сонеты пишу на седых парусах.

Былое уходит, как дым, постепенно
С ланцетом хирурга, вскрывая мой дух,
Как пиво в бокале, поднимается пенно
Талант стихотворца – в полста не потух.

Картина?
Неправда, скорее, икона
С алмазом души, коль внутри – тишина,
Опорная балка с названьем прогона,
Чтоб кровлю держала – по сути, жена.

Под вечер наморщился улицы лоб,
И солнца зрачок посмотрел исподлобья,
Как я сочиняю и читаю взахлёб,
Прощая обиды, ломая все копья.

Люблю я экватор – вот это натура! —
Открытость лица, как рассвет поутру,
Листы дневника, как судьбы партитура;
Ядрёный арбуз в небесах, по нутру.

Светило привычно скатилось в безвестность,
Луна, будто псина под масть арлекин 4 4 Масть арлекин – мраморный окрас шерсти, – автор. ,
Над городом вышла, обнюхала местность
И, уши настроив, пошла на Пекин.

А ночь эластично на город ступила,
Затих Душанбе под лампадой души —
Затихшая ласка «арак» 5 5 Арак (тадж. яз.): водка, – автор. пригубила;
Боль прошлых обид в себе потуши.

Я живу тобой, я живу в тебе,
Я люблю тебя и храню в себе;
Нам с тобой звезда посылает свет —
Мы идём вдвоём до свершенья лет:
Ты жена в судьбе, верный друг в любви,
И зажжём огонь от живой зари.

Как ночь, ты можешь похищать сердца,
Своей душой избранника прославить
И во главу угла любовь поставить,
И на земле не будет образца.

В любви ты можешь заменить Творца
Открытый образ под луной представить,
И грешника на истину наставить,
А тот пребудет верным до конца.

Глас сердца, как хрусталь, в ночи звучащий
Отправишь к звёздам в сладостном движенье,
И средь миров останется собой.

Мой дух поднимется к тебе слепящей,
Найдя в любви чудесное рожденье,
И назову тебя своей судьбой.

Жемчужиной открылась мне весною,
Нашёл я нежность, красоту гнезда,
Тебя постиг я влажной глубиною
И озарила нас счастливая звезда.