Андрей Ардашев - НАМ ШЕПЧУТ АНГЕЛЫ. Поэтический сборник

Не забывайте, Саша и Андрей:

Нет искренней, чем матери объятья!

В любых лохмотьях и пасхальных платьях

Мы – стыд и гордость наших матерей.

Все до единого (патриций и плебей),

Каков бы ни был пол, гражданство, раса,

От всех начал до рокового часа

Мы – слёзы и надежды матерей.

Признаются Лука, Иван, Матвей,

Что лишь Святое Бытие нетленно.

Все – проходящее… А это неизменно:

Мы – плоть и вера наших матерей.

Когда уходим в школу на занятия

Или знакомим с девушкой своей,

Когда спешим на помощь младшим братьям,

Мы – утешение и силы матерей.

Поляк, индеец, русский и еврей,

Оспаривать и отрицать не надо!

Мы – справедливость наших матерей,

И выше – лишь Божественная Правда.

У всех на этом Свете сыновей

Свой путь любви, познания и счастья,

Но даже воскресая от распятья,

Мы – боль и радость наших матерей.

К вечеру устала наша погремушка,

Щечкою прижалась и сопит в подушку.

В маленькой ладошке – кончик одеяла.

Приютившись в ножках, кошка заурчала…

Вижу с умилением, как дочурке снится

В ярком оперении дивная Жар-птица…

А конек – посланник маленького принца —

Прокатиться манит в звездной колеснице.

Барби, супермены – клиповое племя…

На часах волшебных – замершее время!!!

Тортов и пирожных вкусное соседство…

Сладкий сон – он тоже продолжение детства.

Сказка сновидений: так легко и зыбко…

То, что не сумеет золотая рыбка,

Все исполнит фея с маминой улыбкой.

Крючками рожки тонкие,

Округлые глаза.

Звучат копытца звонкие,

А звать её … (коза)

Лугами бродит в травах

И прячется в лесах,

Сама хитра – лукава,

Ах, кумушка – … (лиса)

Кто всегда во тьме живёт?

Роет норки, корни рвёт.

Он – не кролик и не кот.

Тонкий хобот носит… (крот)

Желтобрюхая лягушка,

А в траве заметна слабо.

Берегись, комар и мушка,

А не то проглотит … (жаба)

Сутулая, пернатая, лесная:

Охочие глаза и с клювом голова.

Весь день – в дупле слепая,

А ночью очень зоркая … (сова)

Шерсть мохнатая на коже.

Мухи, пчелки – не похожи.

Есть в нем важность короля.

Лучше буду осторожен

Я в присутствии … (шмеля)

Помните, братцы!

Для каждой страны

дети: девчонки и пацаны —

это богатство

безмерной цены!

Может, посторонним не понять?!

Я сейчас похож на идиота.

Улыбаюсь карточному фото…

Детство наше не оцифровать!

Там – хоть понедельник, хоть суббота:

Карусели, школьницы, ситро,

Велики, индейское перо,

Пляж, каток, соседскаябосота…

Но, увы, у времени – работа:

Медь волос менять на серебро,

И, стремясь утраты оправдать,

Негатив из памяти стирать.

Фотка – это маленький привет

Из поры, где страсти и сомненья,

Где струится негасимый свет,

И откуда веет ощущением

Веры в то, что где-то в мире есть

Девочка из дома двадцать шесть,

У которой скоро день рожденья!

И хотя бытует утверждение,

Что влюбленность детская напрасна —

Эта мысль крамольна и опасна

Для любой среды, и воскресенья

Муз огня надежд, и вдохновенья.

С кафедры моих почтенных лет,

Если просто верить документам,

Стать давно пора интеллигентом,

Коль уже объехал целый Свет,

И читаешь лекции студентам…

Но хотелось как-то не об этом…

С детства до сегодняшнего дня

(Как бы ни случалось одиноко),

От греха и слабости храня

И в любви спасая от порока,

Эта одноклассница меня

Всё влечёт в прекрасное далёко…

Забавных несмышлёнышей-детей

(сыночков и любимых дочерей)

цветами жизни называют часто.

Однако же, при всём земли богатстве

цветочки не родятся без корней.

Тепло страны и сила государства —

в родительстве отцов и матерей.

***

Пусть вьётся поколений серпантин!

Чтоб за Отчизну сердце не болело,

Для ветеранов и отцов – святое дело:

Из мальчиков-юнцов растить мужчин.

Верстки строк и версты дальних мест,

Где на сапогах то блеск, то кровь…

То в строю, то как в трясине шест,

Я искал путей в страну чудес,

где в достатке радость и любовь…

А душа сюда стремилась вновь.

Будь на ней асфальт, брусчатка, шерсть

Или бархат праздничных ковров…

Вряд ли для меня на свете есть

Более счастливая дорога,

Чем вот эта дюжина шагов

У родного школьного порога.

***

Пусть на видном месте в кабинете

(Над классною широкою доской)

Хоть в сотый раз меняются портреты,

На коих продуцирован правитель,

Но пусть вовек не знается с тоской

Наш добрый Бог по имени Учитель.

Наш детский мир – совдеповским глотком

оставил привкус скромненько и мило.

Нас грели зимы горкой и катком.

И шевелилось задничное шило.

Нам (пацанам) на ум не приходило:

чтоб вход в подъезде – с кодовым замком?!

От съезда к съезду заседал партком…

Ещё начальство жило не на виллах —

в единстве с Партией была народа сила.

На всех хватало хлеба с молоком,

и никого зараза не косила.

Система нас бросала в лагеря

на срок до трёх недель на радость лету.

Сквозь лес из репродукторов «Заря»

неслась, как фон к речёвкам и куплетам.

Незабываема та острота сюжета,

когда девчонок наших и ребят

под песни и уже полураздетых

к речной купальне вывели отряд.

Чтоб, лихо сбросив шлёпанцы и кеды,

безудержно плескаться и нырять

до синих губ! До одури – победы!

Потом звучал суровый приговор

вожатых с воспитателями строго:

«Всем – из воды! Рассесться на бугор!»

А мы в ответ: «Ещё чуть-чуть… Немного!»

И не было ни ангела, ни бога,

чтоб заглушить такой молельный хор.

А где-то ждал соскучившийся двор

и школьная по осени дорога…

А дальше – военком и прокурор-

вся прелесть жизни – в будничных тревогах.

И бесконечно – взрослый разговор.

Вижу своё удачное фото,

от удовольствия млея…

Вряд ли способны любить кого-то

те, кто себя не ценят.

Так начинались стихи и проза

в саду «Берёзка» под ёлкой…

Был я совсем не ребёнком…

А в свите Деда Мороза —

маленьким медвежонком.

Но верил, что стану когда-то

шофёром или солдатом…

И только теперь я знаю:

Всё Дед Мороз исполняет,

о чём мечтают ребята!

Не теряйте время понапрасну.

У него безудержная прыть.

Звёзды загораются и гаснут.