Ольга Амалфеева - Снег. Сборник стихов

Светлая сторона.

Светлый, как поле, стол.

Слабость и глубина.

Нужно, чтоб ты ушёл.

Нужно вцепиться в грунт.

В воду ничком упасть.

Роем белёсых мух

Белая кроет масть.

Белый, как солнце, день -

Белый, как руки, хлеб.

Белый, как каша, мел -

Белый, как вата, снег.

Белый, как йогурт, храм,

Белый, как платье, дым.

Белой фатою – Вам,

Белой рубашкой – им.

Белый, как голубь, конь,

Белый, как простынь, пух

Белой, как сон погонь,

Речью отбелит слух.

Белый, как ванна, кит

В белом, как ватман, сне

Бело, как парус, спит,

Выбелив в тишине

Белый, как явь, пробел.

Белый. Оставь, как есть.

Белый, иду к тебе.

Ближе. Обнять и съесть.

– – – – -

Просто ветер. Но какой простор

Сразу в каждом слове и движеньи.

Ветер, ты – немое искушенье

Выйти в небо, не окончив спор.

Сон взахлеб, неистовый плясун,

Бестелесная плоть – лови! плачу!

Ветер! Я не вижу и не слышу.

Просто ветер. Просто я лечу.

– – – – -

В мужеском теле проснулась душа ребёнка -

Принять, пожалеть бордельеров, убийцу, лошадь:

Соцветьем подсолнечным, мхом, жёлтым ртом цыплёнка,

Медовой пчелой тянет шею за смутным солнцем.

За ним одуванами крутят с прокрустов ложа

Мужчины и женщины, барин, слуга, чиновник,

То сходят с ума, разглядевши печать Святого,

То с пеною в перьях валяют – «всех бед виновник!».

То, вдруг обнаружив страданье, стучат в ладоши,

И мученик, горбясь, с креста вопиёт к пощаде,

То вскладчину рвутся купить дураку калоши,

То тычут в лицо «изувер» и кричат об аде.

«Уж сгинуть с ума, так счастливой», – твердит невеста,

Хохочет красотка и деньги швыряет в топку,

Целует и рвёт, не оставив живого места,

Взапой с душегубом сжирая страстную стопку.

Сам ли ты путаешь, ангел ли, бес тебя вьюжит –

Нам всё равно, если верим и наоборот.

Не разочаровывай, очаровав, безоружных.

Что же ты делаешь?! – Точно, болван. Идиот!

Не сможешь стать Страшным судом – не тревожь распятье,

Стой под крестом, коль не в мужестве сделать выбор,

Не ври каллиграммой, не трогай китайской вазы,

От смерти ко смерти соблазном вводя на дыбы.

В передней накурено, тают хромые лужи,

Хозяйка под кружевом молит: «Избавь, тяжёл».

Сёстры притихли, поезд, плутая, кружит.

Торжище, рынок. Истошно кричит осёл.

– – – – -

Когда б не прошлое

Когда б не прошлое, мой милый,

Я б одного тебя любила,

Тебя б обманывала я,

Тебе несла все сны и слезы,

Все ветры, оттепели, грозы -

И истрепала бы шутя.

Когда б не прошлое, мой милый,

Тебя бы я не полюбила,

Я не была б тебе верна,

Не называлась бы жена,

Детей под сердцем не носила,

Грусть не проплакала тайком,

Не пожалела вечерком

И нежных слов не говорила.

– – – – -

Сонмы Святые Небесных Хранителей,

Знаю, всечасно помочь вы хотите мне.

Руки подставив, любовь принимаю

И с благодарностью вас пропускаю

Перед собой к горизонту. И в высь

Бог вас просил, чтоб со мной поднялись.

Сила Небесная, Вечная Стать,

Держишь под мышки рядом стоять.

Крепко прошу и в любви не оставить:

Взяв или отдав разум и память,

В жертве восторга рвану по пути -

Перед Тобою не дай мне пройти.

– – – – -

Загляни в глаза – и узнаешь все,

Все, о чем я молчу столько лет.

Не смотри в пуп мира, не смотри в заплечье -

Ни спасенья, ни правды там нет.

Я не стану лгать, если хочешь знать, -

Оттянул плечи груз снов.

Говорю – чтоб жить. Говоришь – чтоб ждать

Подтвержденья своих слов.

Видишь то, что хочешь. Слышишь то, что нужно.

Я сама зачала этот бред.

Поиграли – хватит. Против всяких правил

Наблюдать исключительно свет.

Я могу одернуть, развернуть за плечи,

Как сама в лабиринте вожу.

Это будет больно – ты не знаешь правил,

Ты играешь, а я – сужу.

Потому, хочешь знать – вслед беде не кричи,

Слышишь так только свой страх.

В суете живем, в ней храним ключи,

Ею кроем надежд прах.

Пусть нам в ней удобно и весьма уютно,

Снять красивую ложь позволь:

Загляни в глаза – ты увидишь всё,

Если правду пропустит боль.

– – – – -

Я буду писать тебе сказку.

Длиною в небо.

Длиною в море.

Длиною в взмах руки, не нашедшей ответа.

Длиною в путь света.

Петь её шепотом, шорохом, шелестом – тихо и бережно.

Времена и слова пройдут, а сказка останется.

Крыльями за твоей спиной, маячком в непогоду.

Тайной, зажатой в ладони.

Я стану писать тебе сказку так, как плела из крапивы братьям рубашки Эльза.

Плела и молчала. И крапива впитывала боль и свивалась в кольца кольчуг.

Есть один заблудившийся Ветер. Среди братьев своих он лишний. Они носят гордые имена, тянущие за собой шлейф легенд.

Викинги в рогатых шлемах, хлещущие спутанными гривами крупы крепкие лошади. Туман, просоленные сырые сети и убогие рыбацкие лодчонки на неверной привязи, тычущиеся носом в холодный песок, – Северный. Он – песня Сольвейг. Он – взгляд Снежной королевы и ужимки её троллей. Он в глазах Царевны-лебедь и глубине темной воды под её ногами.

Он – вой волков и вызов Небу. Он в бесовском посвисте и закушенных в кровь губах. Nord – символ свободы, и он же – знак жестокости. Он – знамя сильных духом и дыхание Вечности.

Ветер Южный нетороплив, обаятелен. Нежно обвивает, пересыпает, щекочет песком и засыпает жаром и тяжестью. Тепло целует и душит в объятьях. Не продохнуть.

Западный точен, расчетлив. Он веет. Раздувает паруса и слухи, развевает флаги кораблей, зданий и демонстраций. Строит и ровняет колонны.

Восточный – невесом. Ставит знаки и рисует иероглифы на скалах. Мягко стелется и гасит войны.