Ирина Сухолет - Прикосновенье ИЛЬ слиянье

Прикосновенье, не слиянье…

Здесь двух сердец как двух миров,

Когда в одном горит желанье,

В другом – лишь всполохи костров.

Слиянье, не прикосновенье …

Тех силуэтов за окном.

Навстречу страстное движенье,

Коктейль гремучий, два в одном.

Прикосновенье, не слиянье…

Следы на сохнущем песке.

Две тени в вихре мироздания,

Бредущие рука в руке.

Слиянье, не прикосновенье…

В неравной схватке я и сон.

Душа струится сквозь виденье,

В ушах теснится сердца звон.

Прикосновенья и слиянья -

Безумный танец красоты.

В нем сердца тайные желанья,

Бессмертный бред моей мечты.

Ночь – пора тоски звериной,

С ней звериный жуткий страх,

Будто в песне журавлиной,

Смерть качаю на руках.

Нет огня. Звучит басами,

Топот сердца моего.

И последними стихами

Не предам я никого.

Мне не душно и не больно,

Только пепел, только сталь.

А душа кричит: довольно!

Отпусти меня, печаль!

Всё как-то печально, прощально вокруг.

И кажется хрупким, больным, ненадежным.

Как будто все стены обрушатся вдруг.

Привычно простое окажется сложным.

Ночная Москва не умолкнет никак,

Но мне бы сейчас хоть за шум зацепиться,

За свет и за блики, за всякий пустяк,

Чтоб в темную пропасть без дна не свалиться…

Все зыбко, тревожно и сонно без сна,

Открытые окна, дорога грохочет.

В июньскую ночь, беспросветно одна,

И темная грусть поглотить меня хочет…

Молитвы не помню, не верю, не жду.

И призрачный луч впереди не маячит

Как будто над пропастью серой иду.

Ни света! Ни радости! Что это значит?

Звенящий звук

Под сердца стук

Тук-тук, тук-тук, тук-тук!

Вот снова я на кладбище пришла,

Где рядом сразу несколько могил.

Забывши и оставив все дела,

Здесь те, кто очень дорог мне и мил.

Этот странный звук!

Может, сердца стук?

Тук-тук, тук-тук, тук-тук!

Их места в жизни не займёт никто.

Там прочно поселилась пустота.

Я в летний день замёрзла без пальто.

И сердце защемило неспроста.

Щемящий звук!

И сердца стук!

Тук-тук, тук-тук, тук-тук!

Тоска и боль, наверно, не уйдут.

Потери все останутся со мной.

Я постою здесь несколько минут.

Поговорю с звенящей тишиной.

Тяжелый звук!

Это сердца стук

Тук-тук, тук-тук, тук-тук!

Красавец Батюшка стоит у аналоя.

Хор дивной песней славит небеса,

А в голове Поэма без героя

Без мало почти уж три часа.

Не знаю, чьи стихи, мои? Её ли?

Той Музы, что давно меня зовёт,

Без них не видеть мне желанной доли

И невозможно двигаться вперёд!

Здесь в этом перемешенном дыханьи,

На перекрёстке сумрачных времён,

Примите заверенье в обожаньи,

Сердечный трепет и земной поклон.

Вы дарите поэту вдохновенье,

А жизни смысл, и муку, и любовь!

Помедли, быстротечное виденье!

Дай, этим мигом насладиться вновь!

Страх опутал густой паутиной,

Не даёт мне свободно дышать,

А болезнь, как паук над картиной,

Обновляет рисунок опять.

Без надежды в молитве склоняюсь.

Текст читаю, а мысль далеко,

Без раскаянья в сделанном каюсь,

Мне пощады просить нелегко.

А вообще я в прощенье не верю,

Лишь в прощанье в вечернем бреду,

Я мгновенья отчаяньем мерю,

И устало над бездной бреду.

Чиста мелодия дождя,

Природа плакала навзрыд,

А вечер чистоту хранит,

Под сени ночи уходя.

Мазками мокрыми в ночи

Свет краски яркие размыл,

Как пятна свежие белил

Как слезы желтые свечи.

Умытый город чёрен был,

В нарядном фраке он продрог,

Смотрел с надеждой на восток,

Где месяц в тёмном небе плыл.

И образ из других времён

Пред взором мысленно возник.

Поэзии святой дневник

Мне не забыть родных имён.

Три четверти луны лимоном

Лежат на синем небе- блюде,

Из окон свет струится тоном,

Домой бредут устало люди.

Обещанный туман не слышал

О желтом уровне тревоги.

Он погулять вальяжно вышел

И заблудился по дороге.

Дождя желавшей как мужчину,

Натужно дышится столице,

Взвалившей ночь себе на спину,

Как засидевшийся девице.

Серо-белые, грязно льняные,

Ночи светлые, пенно-хмельные.

Бродят призраки странно родные

Стерегут мосты, разводные.

Летний маскарад, город в маске.

Дарит взрослым грех, детям – сказки.

Щедро раздаёт смелым краски,

Томно продает праздным ласки.

Свет меняет цвет за мгновенье,

Вечер всем приносит виденья,

Чтобы породить в нас сомненья,

Чтобы изменить настроенье.

Не справляюсь я с ритмом рваным,

Здесь и без вина будешь пьяным,

На пиру теней, гость незваный,

Я ловлю мираж окаянный.

Вдохновенья дар тут зеркален.

Город горд собой и нахален.

Набережных строй колоссален,

А фонарный свет театрален.

Питер будто ждёт ночи белой,

Чтобы покорить лаской зрелой,

Сгустком красоты оголтелой,

Образом мечты самой смелой.

Летний вечер. Парк. Скамейка. Царское село.

Не меняется картина времени назло.

На скамейке вижу ясно темный силуэт.

Милый образ, гений места больше сотни лет.

И открылась мне нежданно прошлого страна.

Зашептали листья: Анна! Это же она!!!

А туман легко струился, меря лабиринт,

На пути к нему томился желтый гиацинт.

Мне средь дыма голубого летнюю порой,

Суждено их видеть снова, чтобы стать иной.

В этом городе день

Краток, робок и сер,

Тихо бродит как тень,

Порождая химер.

Сумрак слабым огнём

Продолжает гореть.

Людям холодно в нем,

Он не может согреть.

Свет печально поник,

И тревога внутри.

Смутный образ возник,

Там, где спят фонари.

Ровных улиц мираж,

Арки, парки, цветы -

Городской пейзаж

Из Петровой мечты.

Тут из вязких болот,

Чрез страданья и кровь,

Средь военных забот,

Прорастала любовь.

Меж гранитных зеркал

И могильных крестов,

Слышу горький вокал

Разводимых мостов.

В душах прячется боль,

Неземная печаль,

Слез кристальная соль

И прощальная даль.

Я вернулась домой

Этой ночью вокзальной.

Вот и город родной,

Сирый, вечно печальный.

Свора мокрых огней

Собралась вдоль дороги.

Рядом бездна, а в ней

В боль зашиты тревоги.

Город чёрный не спит,

Как и тот, из гранита,

Тот, где чаша стоит,

Что ещё не испита.

Где над горькой Невой,

В суете лихолетья

Я встречаюсь с собой