Юрий Киреев - Затмение. До и после. Тетрадь 8

И глупой совести рога
Наставила химера…
Да это басни от врага,
Врага любви и веры!

Врага приважу не спиной.
Рога сломаю
Грудью!
И предок за меня горой.
А за горою – люди.

Где та межа?
Где тот предел?
Где та реальная
Граница,
Где надо бы
Остановиться
И, наконец,
Остепениться
Чтоб невзначай
Не надломиться
Под грузом
Заскорузлых дел?

Понять нельзя.
Придумать трудно.
Просить совета
Безрассудно.
Поскольку мир
Стоит на том,
Что лучше жить
Своим умом.
Пусть незатейливо
И трудно.
Но всё же так,
Чтобы потом
Не оказаться нагишом
И перед совестью
Подсудным.

Если к жизни заново
Примерять мне ноги,
Стану ль
В звёздном зареве
Вспоминать о Боге?

Малого не надо мне.
Уношу помногу.
Где приветят
С краденым,
Знаю я дорогу.

Все припасы райские
Растащу не глядя,
Сатанинской ласкою
Станет мне награда.

Если в руку вымысел —
Это горше горя!
Я креста не вынесу —
Слягу под забором.

Надорвусь физически.
Изведусь морально.
Запасусь визитками
К Богу на закланье.

Не человек
Эту жизнь покидает —
Жизнь оставляет его.
Почва плывёт.
Интерес пропадает.
Всё суета.
Никого.
Ничего.

В этом больном
Переполненном мире
И совершенно пустом,
Словно в большой
Коммунальной
Квартире,
Принята смерть
На постой.

Всюду жильцы
Не от этой
Вселенной.
Каждый и здесь
Не жилец.
Некому и поскулить
На Селену.
Некому и пожалеть.

Жалость —
От роду
Последнее дело.
Не первое дело —
Скулёж.
Душа отлетает
От падшего тела.
Червь!
Обожает падёж.

Всё меняется —
Время такое.
В черепке —
Через край
Винегрет.
Всё не вызревшее
И дикое
Получает
Приоритет.

Получает права
На бесправие
Всё, что солоно,
Всё, что с перцем,
Всё, что требует
Не тщеславия,
А спокойной
Работы сердца.

Всё как есть.
Там,
За стойкою бара
По‐холопски
Готовит поэт
Из метафор
На закусь барам
Не рифмующийся
Винегрет.

И какая уж тут поэма
С гудом временем
По рукам?
Не поэта
находит тема —
Соль на темя
Находит сам.

Ради крошек —
Измена музе.
Ради капель —
Азарт игорный.
Радикальный
Затянут узел
У поэта
На гордом горле.

И когда притупляется
Лезвие
Неразменных
Нагорных слов —
Превращается
Просто в попъэзию
Поэтическое ремесло.

Смотрю я в прошлое
С какой‐то мелкой
Дрожью.
Да.
Утекло не мало
С той поры,
Когда добыть
Банальнейшие
Дрожжи
Возможно было
Лишь из‐под полы.

Откапала украдкою
На кухнях
Народных капельниц
Горючая слеза.
Но, наконец,
Режим сахарный
Рухнул
Сивухой
Поперхнулись
Тормоза.

Свободен сахар.
И свободны дрожжи.
Свободен весь
Немыслимый
Базар.
Отпущены
Коммерческие вожжи.
Инспектор за кустом
Был тоже «за».

Занеженные
Сахарною пудрой,
Мозги довольные
Свалились набекрень.
И вот тогда
Одним прекрасным
Утром
Страна проснулась,
А вокруг – плетень.

Плетень из сетки
Мутного экрана.
Плетень
Из заплетённых
Языков.
Плетень
Из откровенного
Обмана
Без тени
Озарения мозгов.

Гуляет
Оплетённая Россия.
За кольцевой
Бекренясь под «рояль»,
Отплясывает
Дружно и красиво —
Гуманитарных тапочек
Не жаль!

И думать некогда!
Что если, если
За зоною
Державного плетня
Мелькают тени,
Тени Красной Пресни,
Как быстрая,
И крепкая броня?

Но тени с ней
С той быстрой
И с той крепкой.
Мы, как и прежде,
Мужества полны:
Кладём на землю
Мелочные кепки
И разовые
Чистим стаканы.

Что затих
Мой друг заветный?
Что под звонкое
«Даёшь!»
Ты с гитарой
Эвольвентой
В общем хоре
Не поёшь?

Или солнечным
Сияньем
Я тебя не озарял?
Иль чугунному
Дыханью
Своего не доверял?

Или не было
До срока,
До печальных
Перемен
Ни планёрок
Краснощёких,
Ни бессменно
Жарких смен?

Ты молчишь.
А что ты скажешь?
Верность —
Больше не престиж!
Дай,
Последний раз
Поглажу
И продам тебя.
Прости!

Горюет
Главный Метролог:
Кого же?
Кого сократить?
Этих заказано трогать.
На этих —
Крутой карантин.

Осталось ещё
На бумажке
Пара имён без табу.
Способом русской
Ромашки
Нет проще
Отвесить
Судьбу.

Цифры.
Цифры – лес дремучий!
Сколько тайны!
Сколько слёз!
Сколько радости
Горючей
Испытать мне
Довелось!

Как от Софьи
Ковалевской —
Практикантки
По дробям
В знак награды
Королевской
Получал,
Не веря сам,

Цифры «пять».
И «пять» по праву.
Не за буквы на трубе,
А за вызубренность
Правил
Сокращения дробей.

В календарном
Листопаде
Отшуршала уйма цифр.
Но стоят,
На тест не глядя,
Двухэтажные столбцы.
И стоят.
Стоят, как прежде,
Лобачата
У доски.
И грызут на «пять»
С надеждой
Непокорные мелки.

Мел.
Гранит!
Но всем пятёркам
Я как будто
И не рад.
Время выправило
Стёркой
Мой отличный
Аттестат.

Впился в камень я
Зубами
Так, что милые
Трещат:
Снова я сдаю
Экзамен
На искусство
Сокращать.

Но теперь
Едва не плачу
Не от ребусных
Дробей —
От недоброй
Незадачи
Сокращения…
Людей!

Цифры, цифры —
Счёт без счёта.
Треск зубов
И слякоть щёк.
Сколько
Думственного взлёта
Причитается ещё!

Сколько передумать
И налечь ещё на мел,
Чтоб какой ни будь Бурбулис
Сокращать бы не посмел.

Нет, я не сплю.
Не сплю.
И мне не снится
Этот
В железе
Выржавленный сон.
Сон остеклённых глаз
Закованных в ресницы.
Сон разума,
Что мною усыплён.
Сон чистых чувств —
Пристанище чудовищ.
И сердца смех
С желанием свинца.
На терриконе
Краденых сокровищ
Пирую я
На свадьбе мертвеца.
Стальному трупу
Стал не в пользу
Ужин.
Беззубые
Истёрлись жернова.
На стропах памяти
Завис застывший ужас.
Покрылись инеем
Холодные слова.