Юрий Киреев - Затмение. До и после. Тетрадь 8

Июль у зорь на поводу
Меня разбудит
Знойным звоном.
Я утеку
На берег Дона
И в дикость дивную
Впаду.

С разбега в небо
Кувыркнусь
И весь в алмазах,
Словно княжич,
Вернусь и,
Плюхнувшись
На пляже,
Былинке тонкой
Удивлюсь.

Я отряхнусь
От чёрной пыли.
Я ухромаю,
Чтобы вдрызг
Напиться
Васильковых брызг
Из шлема
Богатырских былей.

Мне б уползти
Для исцеленья
В настой цветов.
Один глоток,
Всего один,
Мне стал бы впрок,
Встать чтобы
С каменных
Коленей.

Я спас округу.
С этих пор
Мне саркофагом
Стала койка.
Но я лежачей
Забастовкой
Отверг
Суровый приговор.

А срок придёт.
Обидно будет,
Когда из близких
Кто‐нибудь,
В последний
Провожая путь,
По мне вздохнув,
Меня осудит.

Мороз и дождь.
Вода и лёд.
Скользит
И падает прохожий.
Он встать без помощи
Не может.
Но и руки он не берёт.
Оброс лучами.
Но не солнце
Он и не чёрная звезда.
Он увернуться опоздал.
Попал под дождь.
Попал под стронций.

Упал.
Лежит и не спешит
Сменить уютную
Прописку
На подземелье обелиска
В дыму зашкаленной
Души

В глазах —
Моргающие звёзды.
Сверчок сиреневый —
В ушах.
Халаты белые спешат.
А пульс всё глуше:
Поздно…
Поздно!

Пекут на дороге
Блины из асфальта
Алые губы
И два василька.
Эмансипация!
Слёзное сальдо:
Губы – для мата.
Для мела – щека.

С пустыми руками
Не до
Панибратства
С маркетом супером.
Что за юдоль?
Твёрже валюты
Избыток богатства:
Пригоршни с верхом
К мозоли мозоль.

Слеза – не алмаз.
И не соболь —
Спецовка.
Вся жизнь —
Первый блин.
И не первый – комок.
Тянутся руки
К сопящей головке.
Боже!
На руки
Наехал каток.

И снова мы сидим
На разных стульях.
По разным
Сторонам стола.
Затылки угрожающе
Сутулим.
Как будто жизнь
Навечно развела.

Во мне плутоний,
Но лишённый баса.
Передо мной —
Не расщеплённый гром.
А в голове —
Критическая масса
Грозит сосудам
Адскою игрой.

Как снежный человек.
Нет, больше
Чёрный.
Глаза…
Постой!
Так это же сам я!
Но тот.
Другой.
Какого чёрта
Ему всё время
Надо от меня?

Осточертел
Мне мой двойник
Нахальный.
Смакуя
Безобиднейший просчёт,
Он раздувает всё
В пожар глобальный
И в ложь,
И в бред,
И в чёрте что ещё.

Он мразь.
Он червь!
Он ни черта не слышит.
Он промотал
Рецептор милосердья.
И обрезая
Заповеди свыше,
Красуется
С мамоной вместо сердца.

И что с того?
Я верю в клей прогресса.
Не переубедит
Меня и динамит,
А теплота
Совместных интересов
Мои фрагменты
Воссоединит.

Теперь во мне
Работают два сердца.
Но что в гармонии
Сказать совсем нельзя.
Так по Макдональдсу
Одно стремится
Свериться.
Другое же —
По хрипу соловья.

В безжалостной бездне
Холодного взгляда
Отклика нет,
Но нет и пощады.

Пропасть – не напасть.
Но алчней, чем прежде
Две чёрные свечки
Слизали надежду.

От свиста в ушах
Просто негде укрыться.
Правда – навстречу
Ощипанней птицы.

Прыжок затянулся.
Стал долгим паденьем.
А может припадком?
А может спасеньем?

Я обидел женщину,
Как не бритый зверь.
Синюю затрещину
Я ношу теперь.

И в счетах с отчизною
Всё плывёт к нулю.
Слитки больше жизни я
Не свои люблю.

Жёлтая уродина
Извела меня.
Разлюбил я Родину.
Загадал слинять.

Но бывает разное
В нелюбви до гроба.
В одиночку праздновать —
Изведёмся оба.

Нет, не в новость
Родине покаянный крест.
Всё, что будет – пройдено.
Всё, что было – есть.

И с Большой, и с Меньшею
Я не прав до ордена.
Усмехнулась женщина,
Промолчала Родина.

У святого креста
Я дождался вакансии.
На душе – чистота.
Где же пользовал раньше я?

Сам себе подписал
Я указ очищающий.
Отворись, небеса!
Вниди раб сердцем кающийся.

Пропустите меня.
Иду с жалобой к Богу я.
Чтоб услышал и внял
Про обитель убогую.

И про то, как любя
Мировую божественность,
Не снимаю с себя
Я любую ответственность.

И как я запасусь
Поголовной амнистией
За сыр бор на всю Русь
Молодой и неистовый.

У‐у‐у!
Гна‐али…
В колоде,
Противной уму.
В одной из мерзейших
Регалий.
Пятки
Прощально
Целуют
Пепел.
Губам —
Не даёт
Ярмо.
Вернусь
Через годы и степи
Перекати полем
Домой.

Рухнул
Охрипший колокол
И запустел
Погост.
Не упасёт от молоха
Наивеликийший пост.

Так нахлебавшись
Досыта,
Будет глядеть иногда
Из азиатской раскосины
Славянская прямота.

В пепел какого
Бродвея
Сброшу костей
Котомку?
Из‐под каких
Бровей я
Буду смотреть
На потомков?

Выдворен.
Выпихнут.
Изгнан
Из
Самого
Себя.
Изысканней
Спиритизма
Испробовать
Не судьба.

Дышу не грудью,
А спиной,
Как многие собратья.
За что
Нависла надо мной
Рогатое проклятье?

Переступил через себя
Когда и где
Мой предок?
А может быть
Не он, а я
Себя и бога предал?

Я отдал душу сатане
Ту,
Что вдохнул создатель.
И до мозолей на спине
Стал на рога
Горбатить.

Довольный я лежу уже,
Как на рогах, на сучьях.
И не тоскую по душе:
В костре ей ей же лучше.

Когда мозоль на ДНК
Привил рогатый вирус.
От угрызений на века
Защита появилась,