Таня Станчиц - Проведи меня, Сталкер, по пустоши…

Как прекрасны цветы и разны —
Как народы!.. Мне жаль вас, наци…

Как мне жаль вас, лже-патриоты,
Что всегда болеют за н а ш и х —
Не за честных, не за хороших —
Только б НАШИ… ЦапкИ? Не важно…

Как мне жаль вас, добрые люди!
Не хочу, чтобы вы болели,
Не хочу, чтобы умирали!..
…Кто такая я, в самом деле…

Они «дружат» для того, чтобы время убить…
Они «любят» для того, чтоб довольными быть…
Они работают грязно, их работа нудна.
Их веселье ужасно. Любовь не важна.

ОНИ ХОТЯТ ТЕБЯ СДЕЛАТЬ СВОИМ

Их речи смачны, как весенняя грязь…
Их очи сочны, и в них написано – «МРАЗЬ»
Их притон – словно морг + помойка…
В нём не жить, а повеситься только!

И В НЁМ НЕ ХВАТАЕТ ТОЛЬКО ТЕБЯ

А ты хочешь работать – с душой и с умом?!
А ты хочешь летать над зелёным холмом?!
Жить разумно, опрятно, красиво?
Быть свободным, спокойным, счастливым?

А ВОТ ФИГ!

О тебе так мечтали! Так ждали – поверь!
Как больно мамка рожала – стонала, выла как зверь…
И вот теперь – ты на крыше… И только сделаешь шаг —
Предашь всех будущих – слышишь?! —
и нерождённых предашь…

И ТЕ, КТО ДОРОГ – СОЙДУТ С УМА.

Откуда эта мразь инопланетная,
как будто их не матери рожали?..
Как будто не растили беззаветно их,
ночами над кроваткой не стояли…

Быть может, это роботы бездушные,
и вместо сердца – микросхема просто?
Безжалостные, дьяволу послушные —
не звери, и не-мусульмане – монстры.

Любовь… Надежды… Нежности и радости…
Цепочки жизни в будущие годы —
беречь! Спасать! Прекрасно, что мы – разные,
МЫ – СЁСТРЫ, БРАТЬЯ! РАВНЫЕ НАРОДЫ.

Я устала жить на Земле,
петь хвалу красотами её,
пить дурманящий яд измен,
и комками глотать враньё…

Только некуда нам уйти —
мы прикованы к якорям…
Я хотела тебя спасти,
но умеешь спасаться сам…

Выходить и входить в окно,
обнимать меня, если сплю…
Жизнь прокрутится, как кино.
И начнётся – с « т е б я… л ю б л ю…»

Придут, уткнутся носами мокрыми
собачьи души – в колено, щёку ли…
И поведут
дорогой длинной сквозь чащи снежные,
поля, обрывы, холмы безбрежные —
туда, где ждут…

И на привале, у моря синего,
на хрупкой травке, покрытой инеем,
как серебром —
мы ляжем рядом, друг друга греючи…
Картина сверху – два пса и девочка.
Не трожь, пойдём…

Ехал в метро
такой большой и нелепый…
За шестьдесят, наверно…
Больное сердце…
Бедно одет, но в целом —
опрятно, чисто.
И на шнурке – очки,
телефон на шее…

Всё он старался —
занять бы поменьше места,
как-то ужаться,
и сумку – к себе поближе.
Взгляд виноватый —
«Простите, журнал открою…
Вам не мешает?
Нет? Подниму повыше…»

Может быть – чей-то папа…
Ну, самый-самый!..
Может быть – одинокий…
Поедет дальше…
Я на него взглянула…
глазами мамы…
Старенькой мамы…
И смутно мелькнуло:
«мальчик…»

У Генри Хартли —
невеста на берегу.
И шесть ещё не рождённых,
увы, детей.
И место в шлюпке,
отданное тому,
кто был слабее,
но жить не хотел сильней.

У Генри Хартли скрипка —
дитя, сестра…
Обнялись крепко —
смерти не разлучить!
У Генри Хартли
преданные друзья :
играть – так вместе!
Вместе на дно идти.

Атлантики волны сини —
точь-в-точь, как взгляд
того, кого Бог —
Мужчиною сотворил…
…Чужая алчность!
Не отыграть назад…
Как скрипка пела, брат!
И как ТЫ любил…
…
У Генри Хартли —
невеста на берегу…

Баба Лена в старой хибарке
В эту чёрную ночь не спит…
Не врачиха, не санитарка —
Но все простыни рвёт на бинты.

Сколько можно спасти – спаси же!
Сколько можно укрыть – укрой!
Баба Лена! Смотри – он дышит,
Он не стонет, уснул… Живой!

Восемь раненых. Восемь судеб.
Восемьсот – родных и друзей…
Никогда тебя не забудут
На планете добрых людей!

Не за славу, не за медали,
Не за новенький дом – за что?
Хоть бы несколько строк прислали :
Я, мол, жив …Но не пишет никто.

Удивлялись и ахали :
«Одуванчик! Дитя!»
Не прощайте нас, Сахаров —
ведь за это – нельзя!..

Нет печальнее повести :
не успел всем помочь…
Сколько узников совести
задыхаются в ночь…

Лишь за т о, что не верили
словоблудью и лжи,
И хотели не звЕрями —
человеками жить!

Что не с фигой карманною,
и не с девкой в мехах —
жили с правдой желанною
в сумасшедших домах…

То, что шёлку и бархату —
грубый холст предпочли…
Не прощайте нас, Сахаров,
что мы т а к не смогли…

Я всё думаю о ней 1 1 Девушка-итальянка из автобиографического романа Евгении Гинзбург «КРУТОЙ МАРШРУТ» – со жгучей болью :

как кричала под пытками русских братьев…
Как стонала… Плакала мёрзлой кровью…
И о том – каково её матери…

И о том – каково её детям,
нерождённым, убитым так подло!
Так воруют наше бессмертие…
О, не стать бы таким же монстром!

Судите, и судимы будьте…
Нам голова на то дана,
чтоб рассуждать умели люди…
… Судите, милые, меня!

Чтоб не ленилась, не жирела,
и не тряслась по пустякам —
а стала сильной я и смелой!
… А доброта – вернётся к вам…