Евгений Доставалов (Достман) - Не на одну страницу. Поэмы, пьесы, сказки

Ночные рыбаки рассказывали байки;
Что, будто бы, из волн морских,
В ночь полнолуния, когда все стихнут чайки,
Волк молодой и белый, как пески…

Он выплывал сухой, и не стряхнувшись,
Садился на тот камень у скалы,
У той скалы, где старые разрухи,
На склоне замка княжеской четы.

Минут пятнадцать он воет на луну.
Потом опять он в море входит.
Через минуту в пасти тянет девушку одну
В крови всю, вот такое происходит.

Походит он вокруг, лизнет ее,
Влочет ее на тот же склон…
Склон, где замок был снесен.
Повоет чуть и возвратится в море он.

Затем, за тучу скроется луна,
И ветер зашумит над морем.
Запенится у скал высокая волна.
И встанет девушка, и спустится в подгорье.

Пройдет по полю, истекая кровью,
Где на опушке леса кладбище стоит,
И растворится в воздухе том знойном,
Среди покошенных всех плит.

И след кровавый стелется росою,
От замка бывшего, и прямо до могил.
Лишь исчезает он с зарею,
Когда в деревне той петух проголосил.

И говорили рыбаки, что этот волк,
И есть юнец, что снял проклятье;
А дева та, что волк тянул из волн —
Княжна, заколотая князем.

Что так же, как у князя раньше,
Между землей и небом дух княжны.
И хочет показать юнец-волчище,
Что люди схоронить ее должны.

Да, многие сказали б – это сказки,
Если б проездом, один купец не проезжал.
Он на ночь весь товар в салазках
На склоне том оставил на привал.

Развел костер, он привязал коня,
И растянул свою палатку.
Темнело. Догорала алая заря.
Купец возле костра раскинул провианты.

Настала ночь. Она была светла,
И так же небо было чисто.
А на востоке поднималась круглая луна.
И высоко летели в небо искры.

И было тихо. Ветра нет.
Послышался, всплеск за оврагом.
Купец насторожился, взявши пистолет.
За склон пошел он тихим шагом.

И, спрятавшись за угол камня,
Того он волка увидал,
Что вышел из волны без капли…
И шерсть светилась. Он такого не видал.

И странным воем волк завыл,
Не как все волки на луну,
На море свою морду воротил…
Казалось, в вечном он плену.

Купец, на всякий случай, кремень взвел
У рукоятки пистолета.
Рука тряслась, но все же он навел
Туда, где волк светился светом.

Но придержал, не стал стрелять…
И страх его бросал, то в жар, то в пот.
Решил немного подождать,
Ведь, вроде, конь его спокоен и не ржет.

Немного песню волк допел,
И снова, в воду он спустился.
Купец от камня отошел,
И, что увидел дальше – удивился…

Вода, вдруг, в море покраснела,
Как будто бы, акула в море
Тюленя так распотрошила,
Что вся волна покрылась кровью.

И тут, из глубины воды
Волк белый поднимался.
И в пасти из подводной темноты
Тащить труп девушки из моря он пытался.

Купец опять за камень схоронился,
А белый волк на камень вытащил девицу,
И, пару раз лизнув, к лицу он наклонился,
Потом за платье взял, да в зубы за десницу.

Он тяжело дышал. И через нос сопел.
Ее к развалинам встревожено тащил.
Купец с испуга закряхтел,
Курок не удержал и выстрелил.

Волк тут, разжавши пасть,
Не удержал девицу.
Но платье не дало упасть —
За корень зацепилось.

Увидел волк того купца,
Спугнул его тот пистолетом.
Налились кровью у него глаза,
Оскалился за выстрел этот.

Купец бежал по склону вниз,
К той маленькой деревне.
Он спотыкался, волк – за ним,
Брызжа слюною в гневе.

Но, все-таки, купец упал.
Не добежал он до селенья.
И волк догнал и растерзал,
Как щиплют курицу от перьев.

Когда купец не стал дышать,
То волк и обезглавил.
Потом направился опять
К скале, где девушку оставил.

И снова, дотащивши он княжну
В ее развалины – в покои,
Вернулся волк, ушел ко дну,
Пока что, в окровавленное море.

Тут шторм поднялся,
Сильный ветер с моря начал дуть.
Костер потух, купец скончался.
И дева встала, двинулась в свой путь.

Наутро мужики нашли купца.
Опять проблема: смерть близка!
И рыбакам сказали: «Вот что, братцы,
Найти на дне княжну, из глубины достать.

Похоронить бы надобно ее
На кладбище, как полагает.
Во церковь отнести ее,
И отчитать псалмами».

Ныряли долго – не достали.
Пришлось писать им Хану в Крым,
Чтобы ныряльщиков за жемчугом прислали,
Умением возьмут мастеровым…

Любые деньги сельчане платят,
Лишь бы те скорей со дна,
Достали деву в белом платье,
В кровавом от колотых ран.

Через неделю ныряльщиков прислали.
Им заплатили, червонцев пятьдесят.
Нашли то тело, которое искали.
На брег подняли, все попадали подряд…

Почти, все двести лет лежала,
Но так осталась, как погибла;
Совсем ее лицо, как в замке были
Ее портреты и картины на стенах.

Ее тихонько взяли и во гробе положили.
Отпели в церкви православной враз.
И, как положено, захоронили
В том кладбище, где растворялась каждый раз.

Прошло чуть времени, и вновь,
Луне настало выйти всей.
Утихло море, но без крови…
И вышел волк в своей красе.

Повыл немного, снова – в воду.
Минут, так, двадцать он искал…
И вышел из воды, и осветился сводом,
И с воплем на задние он лапы встал.

Чудесным ангелом тот волк оборотился,