Вадим Макашенец - Избранное. Стихи, песни, рисунки, интервью

Ни разу не простив, прощенья не получишь,
Храни тебя Господь от Вечной Мерзлоты,
Когда, весь снег размыв и оставляя лужи,
Идет распятый дождь стирать свои следы.

Ну а пока —
Сиди
В подвале или в храме,
Смотри – свободу варит искуснейший паук,
Нет дыма без огня и нет огня без гари,
И черные грехи не разомкнут твой круг.

Но пусть тропою падших повязаны все двери,
Храни тебя судьба от этакой беды,
Единожды солгавший, Господь тебе поверит,
Последний дождь придет стирать твои следы!

И будет ночь.
От переполненных людей,
по самым узким коридорам
Я выйду весь и лягу навзничь,
узнавший тайну дня.
И чем спокойней, тем больней —
я под таинственным надзором,
И кто-то здесь, он что-то ждет
и смотрит на меня.

И я пишу – не ухожу.
Но чем больнее, тем спокойней,
И ничего я не прошу, не жду,
не верю, не грущу,
Поставив новую свечу,
вчерашний день в себе ищу,
И никого не допущу
На исповедь Господню.

Сказав лишь то, что мне дано,
Пойму ли я, как это мало?!
Укрыло Небо полотно,
И превратилось вдруг оно
В дождем разбитое окно
И смыслом Смерти стало.

Тихо в доме гаснут свечи,
Все спокойно, все протухли,
Убаюканный копытом дядька вовсе засыпает,
Видно, в этот дивный вечер
На вонючей старой кухне
Завершится эпопея, но никто не понимает.
И вдруг, точно – громкий кашель —
Командир в лапшу стреляет
И лапша, вся из кастрюли, расползается по дому,
Подавился дядька кашей,
И никто не понимает,
Почему легко поддался он влиянию плохому.
И никто не понимает,
Отчего вдруг вместо крыши
Оказался чей-то голый, напряженный синий зад,
И лопух уныло вянет,
Перед смертью он услышит,
Как взорвется злая бомба, разукрасив свой фасад.
Очень грустно жить в квартире,
Где так пахнет неприятно.
Дворник Вася, чуть нетрезвый, раздает большие взятки,
В этом непонятном мире
Дядьке много непонятно,
Он кричит и тетьки слышат радость в гордом крике дядьки!
Так и ночь прошла, а утром
Без лапши, как без сапог
Побежал за паровозом непонятный злой народец,
В лопухах, на радость дурам,
Командир без задних ног.
Он один, он зло плюется в мировой пустой колодец.

…А в начале было Небо
И земля густым туманом
Возникала из вопросов,
Не имеющих ответов —
Это пальцы всех распятых,
Не нашедших горизонта,
В темноте ломали спички
В стылой комнате поэта.

И закрыв лицо руками,
В сотый раз он видел Слово,
Что связало Землю с Небом
На дороге в бесконечность,
И под веками стальными
Лед тоски держал за крылья
Слово, брошенное в воду
Синих глаз, смотрящих в Вечность.

Сделав свой последний выбор,
Он оттаявшее Слово
Отпустил в ущелье Правды,
Достигающее Неба.
Я не ведаю, что будет,
Только жизнь моя короче,
Чем последнее мгновенье
Сумасшедшего поэта.

Свято имя твое.
К горизонту прибито гвоздями,
Как Распятый Христос.
Что ж, у Неба есть тоже свой крест.
Слышишь – ветер поет,
Он коснулся сухими губами
Ручейка чистых слез,
Он прощенья просил у небес.

Ну а мы, мы идем
По земле до последнего круга,
Невзирая на дождь
Равнодушно-безумных камней,
Мы в пути познаем
Тишину запредельного звука,
Натыкаясь на гвоздь
Окончательно-верных идей.

Ветер, веющий в душу.
Да поможет нам Ветер!
Не избегнуть твоих,
Уносящих в бессмертье шагов,
Огонек не потушен,
Пусть неровно он светит,
Пусть один на двоих,
Он укажет путь чистых следов.

Свято имя твое.
Кровью Неба, твоими руками
Под распятием звезд
Чью-то душу когда-то ты спас.
Так прости и позволь
Прикоснуться сухими губами
К ручейку чистых слез
В поднебесье распахнутых глаз.

На начало строки
Я поставил весну
И солнечный смех
Заиграл в зеркалах,
Словно ветер уносит луну,
Словно пепел сгорает дотла
От спокойного взгляда

Но стекала весна
по стеклу,
Но стекала весна
по виску,
Депрессивной тоской
безнадежно больных
По карнизу стекала весна.

И ночное похмелье
Разорванных губ
Прошептало: «Ты помнишь,
Что он говорил?»
А я
Вас за это прощу,
На строку
Я поставлю свечу,
Где поставил он точку.

И стечет та свеча
по лицу,
И стечет та свеча
за глаза,
И в конвульсии стрелок
остывших часов
Отольется немая свеча.

То ли будет Финал, то ли просто уйду,
Улыбаясь кому-то на том берегу,
Розовым снегом укрою зарю,
Сделаю шаг по морю,
По бесконечному по морю.

Вытру руки о краешек света
Черного цвета, а что я могу?
Не отрекусь от последнего следа,
Сделаю шаг по Небу,
По изумленному по Небу.

Пробираясь по черным утробам,
По красным узорам, да по глазам,
В чистом потоке расплавленной боли
Уподоблюсь холодным словам.

Крик последний станет первым
Пробуждением голоса песни,
Зовущей в дорогу
В подземное Небо,
Открытое сердцу засветло,
С этой секунды – засветло.

Все деревья – дороги – овраги
Обернутся прозрачною клеткой
С маленьким зверем
С огромной душою,
Зашифрованной заживо,
Заколдованной затемно.

Пробираясь по черным утробам,
По красным узорам, да по глазам,
Он поцелует с неловким укором
Приготовленный вами капкан.

Крик последний станет поэтом
Перевернутой ё..нутой жизни,
У Любви замолю вину,
Сделаю шаг по морю,
Открытому сердцу засветло,
Прибитому к Небу заживо.

Эй, машина! Огня не найдется? —
Фарой в окно, да фонтаном песок.
Одинокий Христос навсегда улыбнется,
Руку засунув в дырявый висок.

Эй, человек! Не найдется ли Неба? —
Хохот в лицо, да фонтаном песок.
Старенький дом неживого поэта
Пыльной души обнаружит кусок.

И мысли тверды
Под взглядом тюрьмы
Заблудших машин
в четырех стенах,
У края земли
В подвалах весны
расцветет подснежник…