Татьяна Брагина - Стихосны

Ноги – чудесная форма опоры земли,
Боги вложили в них душу – с’est la vie, ma cherie.
Я же тонула в себе, ненавидя их красоту,
Мои красивые ноги не подчинялись уму.
Дороги вели их тернистым, недобрым путем,
Их били, пинали и рвали, но без переломов потом.
Я в жизни ни разу не сломала ни единой кости,
И хоть по железу, по лаве, по ледяному идти.
Ноги мои несравненно бы бойцу подошли,
Но я не боец, я всего лишь несу их красоту.
И каждый раз удивляясь подаче их наяву,
А иногда ощущая внутри все задатки бойца,
Который по-рыцарски при сражении не отступил назад.
И вот картина: стоит в доспехах она,
А все смотрят на ноги,
Как будто они и есть её источник наград.
И смехом закончилась эта подача моя.
Ноги теперь никуда не пойдут без ума.

Услада глаз моих,
Я начинаю стих
И радуюсь письму,
В нём будет много дум.
Прекрасный вышел день,
Для памяти момент.
А кто герой его,
Тот знает сам того.

Я волосы твои впитаю ладно
И взор твоих прекрасных глаз.
А руки мне твои – награда,
Губами б целовала только Вас.

Вообще-то ноги будут – личный фетиш:
В них чувствую я кайф и боль.
Позволь сегодня их понежить,
Найти в руках моих покой.

Губы твои рассматриваю часто
И представляю в них свои.
Мне кажется это ужасным —
Влюбиться лишь в свои мечты.

Возьми же за руку меня легонько,
Смогу я настроение твоё считать.
В руке твоей под теплою ладонью
Я будто вновь смогу Вас созерцать.

И почему-то «ты», то «Вы» идет в стихосложении.
Час уважения или незнания тебя?
Но если стих открылся так в рождении,
Возможно, что-то есть тут для меня.

И вот я грежу первой ночью нашей:
Толчки и нежности так смешанно искрят,
Что улетаю далеко, став Вашей,
Как будто бы всегда ей и была.
Вы каждую частичку моей кожи
Вдохнёте, прижимаясь в лад
С моей ногой, рукой и телом в дрожи,
В безмолвном танце, где единый такт.

Мне так ещё никто не делал,
Не трогал так, как ты сейчас.
Любовь, наверное, подделал,
Но так не смог бы – это вальс.

Цветок в цветке, тычинка, пестик,
Соцветье новых завитков.
Я Ваш прекрасный весь букетик,
Срывай меня на пике моих слов.

Я дышу, ты тоже дышишь,
Дышит вся земля вокруг.
Где ты был, мой милый победитель?
Где ты прятался, мой друг?

Во льдах холодных, там, где бродит грубость,
В них тупость тоже как-то родилась.
И каждый раз, когда мы к людям грубы,
Они включают тупость, всех виня,
И бьются о холодные махины.
Вместо того, чтобы в глубины заглянуть,
Они берут в тупые руки те глубины
И людям тупо ими раздают.
Тем, кто берет, порой бывает худо
И плохо в сердце, серо так в душе.
А кто достаточно умен, чтобы всё «блюдо»
Внутри себя принять не как клеше,
Тот сразу станет много углубляться
В творчество, способно что поднять
И крылья, и с колен, и лица, улыбаясь,
Понять искусство выше, чем вся знать.
И даже голосам и слезам место,
И боль внутри, что заморозит мать,
Растопят пламенем из пламенного сердца.
Я буду с Вами в те мгновения стоять,
Я буду с радостью
Видеть и суть, и всю вашу природу,
Когда все ангелы, что оказались ниц,
Перед собою обретут свободу,
Когда тупые рыла перестанут быть,
Я Вам скажу, что есть святые вóды,
Которые способны исцелить.
И пусть покажутся нелепы сходу
Такие громкие далекие слова,
Я вам клянусь, что ваши все невзгоды
Безмерной глупостью покажутся тогда,
Когда глаза внезапно станут видеть близко,
Когда слова пройдут в ваши сердца.
И каждый человек сумеет ненавидеть с искрой,
Но только от любви, сквозь ненависть любя.
Покойся с миром ты, безмозглая тупица,
Что рвётся иногда некстати в бой.
Я удушу тебя внутри копытцем,
Своей чертовски теневой чертой.
Сольются реки, и взойдёт мирское
Нечеловечно-человечное клеймо.
Ты будешь вместе, будешь с ним едино
И зваться будешь сам себе судьбой.
А может и героем зваться
Захочет человечек лишь умом,
Но что геройского у члена братства,
Когда душа идет из сердца далеко.
И нету в мире разделённей веры,
Чем вера во единого творца.
У меня лично бытует своё мнение,
Что Бога создали самим Богам.

И мне кажется, что меня услышат
В попытке до себя-то докричаться.
Вовсе не казаться себе в пытке,
А до себя кричать сложней всего стараться.
И тот, кто там внутри меня, услышит,
Ведь он не глух, он и сейчас не спит.
Когда нутро немного станет тише,
Он наберется слуха и разбудить себя мне разрешит!

Нежность, моя хорошая,
Прекрасная подруга,
Мой ангел с дьявольским лицом.
Так ненавистно будет трогать
Тебя за самое твоё нутро.
Ты нежно можешь гадость вкинуть
И нежно там её поджечь,
Чтобы в кровавой битве этой
Всё нежно сгинуло во тьме.
Во мраке всех людских деяний,
Во злобе дня и на людском лице
Ты выйдешь нежно, элегантно,
Из ледяного сердца в этом подлеце.

Боже, за что мне такое счастье?
Неужели за то, что я просто есть?
Неужели я заслужила все твои дары?
Что я сделала такого,
Что ты так любишь меня, Господи?
За что мне эта любовь?
Чем я теперь обязана тебе, Господи?
Что мне сделать для тебя?
Как отблагодарить?
Чего ты хочешь, скажи мне?

Не заставляйте меня улыбаться,
Я правда сейчас не хочу.
И в комплиментах купаться
Не нуждаюсь, не буду, уйду.

Дайте глоток той правды,
Что скрывают ваши сердца.
Там больше, чем целая вечность,
Там сил, коим нет конца.

Не заставляйте меня улыбаться,
Мне грустно смотреть в глаза тем,
Кто тщетно хотел потеряться,
Страшась познать свою тень.

Мне грустно, мне тошно, я плачу,
Когда у людей столько бед.
Не надо сейчас смеяться,
В смехе мало побед!
Пожалуйста, можно я с миной,
С великой миной войны,
Посижу и понапрягаюсь,
Мне очень важны мои сны.

В них душа, столько боли,
Невыносимо терпеть.
Люди бывают, порою,
Готовые встать под плеть.

Лишь бы никто не смеялся,
Лишь бы не осудил,
За что человек дрался,
За что он так яро потел.

Я бьюсь и бьюсь о границы,
Поставленные мной просто так,
Чтобы не перестать бояться,
И быть как все – это факт.