Николай Некрасов - Кому на Руси жить хорошо. Поэмы

А.Н. Пыпин позднее писал об этой поре раскола, сочувствуя Некрасову в тех неприятностях, какие пришлось ему пережить: «…старый приятельский кружок отнесся крайне враждебно не только к этим сотрудникам, но и к самому Некрасову. На него посыпались бесконечные укоризны в журнальной афере, ради которой он, будто бы, бросил прежних друзей, променяв их на новых сотрудников, которые, по его расчету, были выгоднее…» Порочащие слухи и несправедливые упреки прежних друзей всегда больно задевали поэта, но еще больнее было ему переживать тот факт, что обвинения в корыстности, лицемерии и измене меняют отношение к нему читателей. Откликом на эту ситуацию стало стихотворение «Что ты, сердце мое, расходилося?».

Драматическая пора смены редакции и направления журнальной политики «Современника» в конце 1850-х годов протекала на фоне большого общественного подъема – Россия готовилась к реформе по отмене крепостного права, чувствовала себя на пороге эпохальной перемены жизни. Некрасов, вернувшись из-за границы, сразу ощутил эти настроения и с радостным волнением ожидал реформы, которая должна была освободить народ от векового рабства. В то же время он внимательно наблюдал, как же сам народ относится к грядущим переменам, сомневался в его заинтересованности и – подозревал его в безучастности. И если в поэме «Тишина» выражена надежда на лучшие перемены, то в стихах чаще звучит сомнение («В столицах шум, гремят витии…», знаменитые «Размышления у парадного подъезда» и др.).

Манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости, принятый 19 февраля 1861 года, прочитанный во всех церквах страны и напечатанный во всех правительственных газетах, был понят далеко не сразу. Реформа, имевшая целью изменить сложившийся веками экономический строй России и рассчитанная на много лет, объявляя крестьян свободными, предполагала постепенное размежевание интересов их и помещиков, наделение крестьян землей должно было происходить в течение определенного времени, для этой процедуры были выработаны специальные условия. Постепенность предполагаемых процессов разочаровала и ввела в заблуждение многих. Некрасов поначалу тоже ругал реформу, не сразу осознав, какую грандиозную ломку предстояло пережить стране после ее принятия.

Приехав на лето в деревню, в Грешнево, поэт пристально вглядывался в жизнь вчерашних крепостных, пытаясь угадать, что несет им освобождение. Новые наблюдения, размышления о прошлом и будущем деревни, об отношениях между мужиками и помещиками (повод для них давали и действия отца, пытавшегося напоследок еще прижать уже бывших «своих» крестьян – он вынудил их подписать «соглашение о продлении» своих крепостных повинностей) – все это пригодится ему позднее, когда он начнет работать над крестьянской эпопеей «Кому на Руси жить хорошо». В то лето в его стихах не звучала усадебная тема с волнующими воспоминаниями о собственном прошлом, Некрасов писал только о деревне, о крестьянах. Стихотворения «Свобода», «Дума», «Похороны», «Крестьянские дети» и, наконец, крестьянская поэма «Коробейники» стали отражением его наблюдений, деревенских встреч, событий, разговоров этого лета.

«Коробейники» – поэма о крестьянской жизни, о народе и для народа. Некрасов посвятил ее своему другу-крестьянину Гавриле Яковлевичу, от которого услышал историю об убийстве в лесу двух коробейников охотником-злодеем, завладевшим их деньгами. Рассказ стал основой сюжета отчасти криминального, отчасти любовного, позволившего показать, как и чем живет крестьянство, вместе с коробейниками пройти по деревням и ярмаркам, побывать всюду, где толпится народ, прислушаться к его толкам о войне, о рекрутах, о помещиках и попах, передать его речь и юмор, его песни, показать его в веселии и в горести. Это первая попытка замысла пройти по Руси вместе с крестьянами, замысла поэмы-путешествия, который воплотится через несколько лет в эпопее «Кому на Руси жить хорошо».

Народ, его дела, чувства, отношения становятся в «Коробейниках» предметом изображения. Он в поэме живет своей полноценной жизнью. Со своими заботами, чувствами, обидами, преступлениями, думами, и в этом калейдоскопе жизненных отношений ищет поэт ответа на свой главный вопрос: имеет народ российский будущее или нет, изменит ли реформа его сегодняшнее тягостное положение.

Реформа, при всей ее сложности, была делом благотворным, поскольку давала народу шанс проявить заложенные в нем огромные нравственные и интеллектуальные возможности. Автор, угадывая в нем источник вечной духовной силы, хотел бы видеть его участником истории, возможным вершителем судьбы страны, но одновременно видит и «убогим странником», страдальцем от голода и холода, и безответным Титушкой-ткачом перед неправедными судьями.

Задача писать для народа заставила поэта не только заговорить народным языком, но и обратиться к фольклору. Поэма насыщена образами и лексикой народнопоэтического творчества. Песни, поговорки, прибаутки, приметы, шутки, выражающие народный взгляд, вошли в текст, помогая автору поэтически воспроизвести мировоззрение народа (этим опытом Некрасов воспользовался, развивая его, и в следующей своей крестьянской поэме «Мороз, Красный нос» и особенно в «Кому на Руси жить хорошо»). К.И. Чуковский заметил, что временами кажется, «словно эту поэму написали сами крестьяне».

Недаром именно «Коробейников» предназначил Некрасов для чтения своим героям, избрал для своего народного дешевого издания. Он специально приезжал в Мстёру к книготорговцу из крестьян И.А. Голышеву и заключил договор на продажу «красной книжки». Эти изданные автором книги в красной обложке с текстом поэмы должны были продаваться коробейниками по селам и сельским ярмаркам по 3 копейки (и никогда дороже), и скоро стихи из поэмы зазвучали всюду как народные песни.

А для Некрасова с осени 1861 г. вновь наступило время тяжелых испытаний. Он вернулся в Петербург около середины сентября, когда вокруг «Современника» начались тревожные и трагические события.

Трудно сказать, насколько глубоко он был посвящен в деятельность своих сотрудников, связанную с противостоянием власти. Скорее всего, предполагал, что такая деятельность осуществляется, в какой-то степени сочувствовал ей, как сочувствовали вольнолюбивым настроениям молодежи многие, но не разделял крайности воззрений членов своей молодой редакции. Ведь он принадлежал по жизни и интересам другому кругу. Однако оппозиционное направление журнала поддерживал и не возражал против того, чтобы в нем печатались антиправительственные материалы. Центром этого вольного содружества был, конечно, Чернышевский, которого, как и Добролюбова, Некрасов по-человечески любил.