Валерий Бронников - Архангельская губерния – родина Ломоносова

Красивым узором вдоль берега гордо
Раскинулись верфи, заводы, мосты.
Коснулась его и новейшая мода:
Тянуть вверх высотки – шедевр красоты.

Лёд тянется к устью широкою лентой,
И почки проснулись от зимнего сна.
Очнулся и город, взбодрённый приметой:
В Архангельске снова тепло и весна!

В деревне Селище, в таёжном уезде,
В простой деревянной крестьянской избе;
Природой богатом, красивейшем месте,
Судьба человека, как лучик в стекле.

Гордится Селище в веках мастерами!
Средь них свой Кулибин: Фатьянов Мартын,
Кудесник чудес он и ныне здесь с нами:
Вот туес, грабилка и ковш для воды.

Он мастер в деревне родной: уникальный,
Имевший от Бога природный талант,
Как в глади реки снимок неба зеркальный.
Он наш самородок иль наш бриллиант!

Кто сказал, что деревни исчезли
На окраинах русской земли;
В речках быстрых песок, зелень, мели
И не ходят теперь корабли?

Нет! Жива русским духом Россия!
И деревни живут, и река.
Вольный ветер, природа, стихия,
Можно встретить красу, мужика.

Напоят молоком и приветят,
Вкусной рыбой в избе угостят.
Есть радушие, радость на свете,
Здесь с тобой по душам говорят!

Здесь живут, дожидаются внуков,
По старинным устоям живут.
Пусть вразрез и со СМИ и с наукой,
Год из года родню свою ждут.

Смак из печки, из русской, старинной;
Кулебяки и борщ, пироги;
Поросёнок в жару в латке длинной;
Звук гармони, блестят сапоги!

Травы скошены в личном подворье,
Огород, где картошка растёт.
Соберём урожай и застолье,
Когда осень в предзимье войдёт!

Кони есть ещё в русской деревне,
Хоть реформы, как тяжесть свинца.
Слышишь, сани подали царевне
И запел снова звон бубенца!

На обломках реформ Ванька русский,
Как и в старь, может лошадь запрячь
И любить может тоже по-русски,
И нестись на санях только вскачь!

Эта пара прижилась в деревне
Средь пустующих изб, средь зимы.
Нет законов таких, чтоб царевне
Не дарить звон лесной тишины!

Нарушают лишь тишь скрип полозьев
Да дыханье коней удалых!
Молоко ввечеру пава козье
Наливает для деток малых.

А деревня живёт! Ей реформы,
Как приправы к ушице набор,
Иль налитая стопка до нормы
Да гармони чудной перебор!

Весь воздух пропитан солёной водою,
Растений морских – обитателей дна.
Отлив и прилив так красивы порою,
Об этом лишь знает поморов душа.

Здесь сёмга не редкость, основа питанья.
Для лова есть сети и флот, невода.
Рыбак весь сезон и без опозданья
Улов вынимает, лишь схлынет вода.

Поближе к весне все на промысле нерпы
Средь льдин и торосов, средь белых равнин.
Там смелые люди и крепкие нервы,
И с морем на равных до самых седин.

Болота морошкой под осень краснеют,
Гостями наполнится тундра в сезон,
«Барашки» вдали на просторе белеют
Морских нескончаемых пенистых волн.

Потерялась Вызя-речка
За кустами ивняка.
Конь стоит, на нём уздечка,
Виден конь издалека.
Семь дворов жилых в деревне,
Семь – не летом, а зимой.
Для гостей обычай древний —
Принимают на постой.
Летом люди приезжают
Погостить и отдохнуть.
Знает гость – здесь уважают
И дают всегда вздремнуть.
Не мешает телевизор,
Свету нет – не почитать,
Темень сверху и до низа,
В темноте легко скучать.
И обед варить не надо,
Чай при лампе иль свече,
В самоваре чай – отрада,
И намного горячей.
Не едины мы, однако,
И мытарства не для всех.
Электричество – бич мрака.
Стариков не чтить нам – грех!
Семь дворов во тьме вселенской,
И видна с пригорка ДЭС.
В жизни нашей деревенской
Не велик пока прогресс!

В глуши стоит Усть-Чуласа,
Белым-бело вокруг поселка,
Всего одна там улица,
А дальше лес: сосна да ёлка.

Забытый и заброшенный,
Во тьме стоит очаг культуры,
А трубы заморожены.
Кто в этом виноват, в натуре?

Век бурной информации,
Страна в начале самом века.
Нет средств в администрации,
Нет средств в тайге для человека.

Забор лежит поваленный,
Детишкам недоступны книжки,
Деревьев очень много, залежи,
А пилят только на дровишки.

Исчез тихонько Леспромхоз,
В цеху ржавеет пилорама,
Распался, словно брёвен воз.
Куда идешь, Россия-мама?

Глава администрации
Решает сложные задачи,
Район сейчас в прострации,
Главе никак нельзя иначе.

Тут школа не достроена,
Там не хватает труб для трассы,
Жизнь правильно построена —
В зарплату все стоят у кассы.

Забытая Усть-Чуласа
И обещания забыты.
Не слышно женщин голоса,
Пока начальство у нас сыто.

Раскидала судьба по задворкам России
Деревенский с глубинки обычный народ.
Просят ныне они их считать здесь своими,
А деревни пустеют который уж год.

Земляки рассосались в Великой России:
В городах, где комфорт, где зарплата, престиж,
Где прожить можно тихо, без лишних усилий,
Променяв чистый воздух на Псков иль Париж!

Земляки в Амстердаме, в Москве, в Украине,
Лешуконско-английский теперь их язык;
Земляки есть в Москве и в Соломбале ныне.
Кто покинул деревню, к комфорту привык!

Но тоска остаётся по дому родному,
По полям и лугам с тучей мух-комаров,
Родниковой воде, по пейзажу живому,
По родной стороне, по мычанью коров.