Михаил Садовский - 2020. Книга стихов

Витала Муза надо мной,
Но я любви её не верил,
Толкал, как жертву на убой,
Не открывал ей в сердце двери.

В сомненье, что она нужна,
Не ждал, как женщины случайной,
Но всё прощала мне она
И покрывала общей тайной.

Своим стремленьем оглушив,
Своею страстью покоряя,
Смогла страдания души
Принять от края и до края.

И мне шепнула: твой черёд
Раздать себя, по вышней воле,
Всё, что создашь ты, не умрёт,
И буду я с тобой, доколе…

На белом свете будешь жить…
Ведь небеса меня прислали,
Чтоб лишь с поэтом разделить
Его невзгоды и печали.

Одиночество. День одинок.
Говорила ты: «Третий звонок».
Десять лет он звучал и звучал,
Да, мы знали, что он означал.

Но однажды умолк навсегда,
Навалилась на душу беда,
Тишина – только нечем дышать,
Ждал его, чтоб вернулся опять.

Вот и снова – твой «третий звонок»
Между дел, между бед, между строк,
Для меня он теперь зазвучал,
Не забыл я, что он означал.

Ты из дали своей различи
Два огня – две субботних свечи…

Я зажёг две свечи, два огня,
Две свечи за тебя и меня.

Сквозь года на былое взгляни,
Как сливаются наши огни.

Две свечи – коромысло одно,
Две свечи, два огня заодно.

Невозможно гореть одному —
Коромысло огней потому.

Две свечи, две души, помяни —
В час один догорели они…

Мы крадём своё время у стрелок часов,
Не заметивших этой пропажи,
Боль, не бывшую быль, звук своих голосов,
Поцелуев незначащих даже.

Тень непрожитых дней время тихо вместит,
Нет ни жалости в нём, ни укора,
Но пропавшее кто хоть кому возместит —
Никакого на то уговора.

Что не прожили мы,
Не вернётся из тьмы,
Только будет терзать оголтело,
Что не можем хранить,
Всё сумеет вместить,
И кому до пропавшего дело.

Мы крадём своё время у верных часов,
Кто и чем хоть минуту оценит,
Никому не прожить, что не прожито, вновь,
Только время всё то же на сцене.

Открыли тучи створы шлюза,
И солнце хлынуло волной,
Святая Муза, как обуза,
Владеет безраздельно мной.

Зовёт её любовно кто-то,
Со страстью на свиданье ждёт,
Кому-то – вдохновенья нота,
Надежд возвышенный полёт.

Обласкана, сто раз воспета,
В амикошонстве с ней на ты,
И проклята, коль нет ответа
И воплощения мечты.

Я ей одной душой и сердцем
Беспрекословно подчинён,
Мне от неё не отвертеться,
Подвластны ей мой день и сон.

Ропщу и в подневольной бездне
Порой лукавлю на миру,
Но если вдруг она исчезнет,
Я знаю: в тот же час умру.

Я под ноги гляжу
Не потому, что слеп,
Я на горбу вожу
Воспоминаний склеп.

Он замкнут навсегда,
Его не снять никак,
Меня моя беда
Согнёт наверняка.

Ропщи иль не ропщи,
Но такова судьба.
Спасенья не ищи
Для божьего раба.

И не поднять лица.
Один неверный шаг —
Преддверие… конца
Не избежать никак.

Что было – не забыть,
Отмщенья не ищу.
Я всех могу простить…
Себя я не прощу.

Забывчивость природой нам дана,
Она начало каждого сомненья.
Незримый вирус – и в тюрьме страна,
И платит нами мир за прегрешенья.

Не зная будто, в чём он уличён,
Цепями покаяния обвитый,
Не может думать больше ни о чём,
Что сами жизнь сдвинули с орбиты.

Ещё клубится над рекой туман,
Но всё не обозначена граница,
Когда тот мир, что был для жизни дан,
От нас сумеет вовсе оградиться…

К прошедшему не стоит ревновать,
Что горевать о том, чему не сбыться!..
Уже не растревожат нас опять
Годами отгороженные лица.

Влюблённость позабытая, как сон,
Оборванное близости начало,
Пожатье рук, улыбка и поклон,
Их сколько было и давно не стало.

Смущение от обнажённых плеч,
Невольные прикосновенья танца,
Той нежности ушедшей не сберечь,
Той памяти размытой не касаться…

Так взрослому не возродить уже
Его другим знакомый детский лепет,
Оставленный на дальнем рубеже,
В перешагнувшем в отрочество лете.

Июнь. Опавшая листва
Наш календарь опережает,
С полупустыми этажами
Спит карантинная Москва.

Но гением освящены,
Хоть жизнь людская скоротечна,
Те «в Болдине, в карантинé» навечно
Остались пушкинские дни.

А мы? Какою мы строкой
Сумеем эти дни наполнить,
Чтобы через века напомнить
Их пустоту и непокой?!

Собрать бы мне улыбки всех людей,
Кого любил и радость им доставил,
Тогда была б строка враньём без правил,
Одна на долгий путь судьбы моей.

Собрать бы вместе слёзы всех людей,
Кого любил и их страдать заставил,
Какой в меня тогда вселялся дьявол,
Я захлебнулся б ими сам скорей.

Но как же Бог разумно мир возвёл:
Гряда вершин, а рядом с ней долина,
Сложить их вместе – будет половина
Соседствующих радостей и зол.

Не вмешивайся только в календарь —
Судьба сама всему отыщет место,
Но удержаться как, хоть всё известно?!
Считать, что жизнь – нечитанный букварь.

Навсегда испарюсь, как туман
Над бессменно бурлящим потоком,
Дар высокой поэзии дан
В откровеньях поэтам – пророкам.

Высшей воли моя кабалá,
Я несу этот крест без обмана,
Чтоб остаться навеки могла
Правды кровоточащая рана.

Ни хула, ни гремящий поток
Заглушить эти строки не могут.
Я к земле припадаю, где смог
Обрести моей жизни дорогу.

Люблю я свой московский дворик,
Сирени запах, снег зимой,
Со мной он в радости и в горе,
И я к нему спешу домой.

На свете много мест прекрасных:
И вправду – круглая Земля,
Я видел Марианске-Лазне
И Елисейские поля.