Алексей Рыжаков - Чёрный Магистр

И двину дальше прямиком.

Старый вокзал остался позади,

Перрон закончился давно,

Одни пути лишь впереди,

Куда идти мне всё равно.

Железная дорога вдаль уводит,

Блистая сталью рельс своих.

Со мною ничего не происходит,

И мир спокоен, свеж и тих.

И небо в паутине проводов,

Земля исполосована металлом.

Узнать б сейчас – я в мире снов?

А в остальном дело за малым…

7

Я знаю их – они мои друзья,

Нам вместе столько вспомнить можно!

Но им сейчас смотрю в глаза,

И думаю я вдруг – и что же?

Они мне кажутся чужими,

Молчанье вновь несёт неловкость

Я стал другим? Они – другими?

Я ухожу в другую плоскость.

Они друзья, и мне – чужие.

Во мне бурлит противоречье,

Мы друг для друга вновь немые,

Меж нами ныне бесконечность.

И то, и это, всё и сразу,

Чувство одно поверх другого.

Эмоций сонм столь несуразен!

Безумье здесь, и нет былого…

8

Я вновь в плену четырёх стен,

И одиночество довлеет надо мной.

Здесь никогда не будет перемен,

Лишь хуже будет с головой.

От зелени обоев веет хворью,

Таблетки горькие, запитые водой,

Уже не хочется бороться с болью,

И книги всюду свалены грядой.

Несвежая одежда, мятый плед.

Нет сил и нет желания подняться.

Всё сумрачней и холоднее свет,

Сильнее начинает тьма сгущаться…

9

Друзья ушли вперёд, мы поотстали.

Я и она, мы вместе, мы вдвоём,

Держась за руки, в унисон шагая,

Навстречу ночи мы идём.

И мириады ярких звёзд

На нас глядели, не таясь,

Но что-то видимо стряслось –

Решила вдруг одна упасть.

И метеор, низвергнутый с небес

Оставил росчерк света за собой.

И до того, как он совсем исчез,

Ты указала на него рукой.

– Смотри! Нам повезло, любимый,

Мы загадать желанье вправе.

И взгляд её такой счастливый,

Она вся радостью сияет.

И не колеблясь ни секунды,

Ты сразу же произнесла:

– Давай, и ты и я, не будем

Мы расставаться никогда!

– Давай… – я тихо говорю,

В суть твоей речи не вдаваясь,

А сам на поезда смотрю,

Что в моих мыслях представлялись.

Её лицо – оно прекрасно,

Что невозможно не любить,

Но я гляжу так беспристрастно,

Со мной не может сего быть.

Я не могу быть счастлив с ней,

Не смею верить в своё счастье.

Проснуться мне бы поскорей

В темнице той раскрытой пасти.

А впереди кричат друзья:

– Куда пропали? Эй, вы где там?

– Мы здесь, – им говорит она,

Но мне ответ совсем не ведом…

10

Железная дорога, провода,

Столбами связанные в цепь,

Они повсюду и всегда,

Конца и края для них нет.

Пустых товарняков вагоны

В плену забытых ржавых рельс.

Безбрежность, пустота и воля –

Набор вот ощущений весь.

Но вдруг раздался свист колёс,

Идущего на всех парах состава.

Ударил в уши гром на сотню гроз,

В след этому земля затрепетала.

Цистерн, вагонов вереницей,

И бог не ведает набитых чем,

От горизонта самого границы

Он ехал, управляемый незнамо кем.

Гудок пронзительный и долгий

Привлёк моё внимание, и я

Оглянулся, сбитый с толку,

От ужаса вдруг закатив глаза.

На встречу ещё поезд мчался,

Визжа железными шасси

Я между ними оказался –

Меж двух огней, и не уйти.

Меня на части словно разрывает,

Мне на ногах стоять всё тяжелей,

И воздухом горячим обжигает.

– Давайте! Проезжайте поскорей!

И снова грохот, визг и скрежет.

И взрыв! И поезд с рельс слетел.

Всё это слух до боли режет.

Я умирать так не хотел…

Ударная волна схватила крепко

И вознесла над огненным столпом.

Я – в пламени, как в океане щепка,

Невольно растворяюсь в нём…

11

Вонь керосина и накал пожара

Сменились смогом городским.

Автомобильные сигналы

Слух возвращали и глухим.

Я отворил глаза, и что же вижу –

Стою на перекрестии дорог,

Машины с каждым мигом ближе,

И не смотря на зной я весь продрог.

Динамики срываю с головы,

Кидаю плеер на асфальт.

От поездов мне не уйти –

Я слышу их колёсный гвалт.

Визг тормозов, треск стёкол битых,

Глухой удар столкнувшихся машин,

Наполненные болью вскрики.

И я бегу куда-то что есть сил…

12

Ни на секунду не сбавляя бега,

Я с подоконника срываюсь.

Мне до земли не менее парсека.

И от видений я скрываюсь

В безбрежном океане злата,

Мир заполняющих ветвей

Осины, провожающей куда-то,

Шептавшей нежно – не робей…

13

Из битых стёкол веет сквозняком,

И струпья сорванных обоев раскидало.

Дверь тарахтела сломанным замком,

Когда её вновь ветром открывало.

Стул не давал ей распахнуться –

Это последняя преграда.

Я не могу никак проснуться –

В ушах вагонов канонада.

Пинком стул отправляю в угол,

Дверная ручка вновь в моей руке,

Если сказать, что я испуган

Так значит промолчать вообще.

–Я не пойду, – себе шепчу,

Руками слёзы утираю,

Но ручку на себя тяну

И порог переступаю.

(лирическая повесть)

Прими собранье пёстрых глав,

Полусмешных, полупечальных,

Простонародных, идеальных,

Небрежный плод моих забав,

Бессониц, лёгких вдохновений,

Незрелых и увядших лет,

Ума холодных наблюдений

И сердца горестных замет.

Пересмотрел всё строго –

Противоречий очень много,

Но их исправить не хочу…

А. С. Пушкин «Евгений Онегин»

I

Внук славной той Екатерины,

Чей образ чтим через века,

Наделал зла, ну что ж, простим мы,

И осуждать не станем зря.

А может мы его пеняем,

Но вовсе нет его вины.

Чего за зря всё тут решаем

Дела минувшей старины?

Он Александр – император

Великой, Доблестной Руси!

О нём все помнят, каждый знает,

Но знать ли мог об этом ты?

Нет, думаю, наверно вряд ли

Знаком, читатель, ты с порядком,

Что становить хотел отец,

Но не успел – сынок-малец

Дорваться к власти всё ж сумел,

Как говориться – смел и съел.

Быть может даже поневоле

Он трон таким путём достиг,

Ведь знают все ещё со школы,

Что Павел жертвой пал интриг.

Глупец пошёл на поводу

И сам привёл себя к концу.

Но Александр с этих пор

Держал в душе своей укор,

Себя всё пуще проклинал,

Хотел раскаяться, но знал,

Что нет теперь ему прощенья,

А самому себе же мщеньем

Не помочь, так полно грусти и хандры!

На то ведь все они цари,

Что духом дóлжны быть сильны,

И думать нужно о стране,

И только после о себе.

Но рана рваная в душе

Забыть ему о той вине

Позволить так и не смогла,

И грусть с ним всюду и всегда.

Шли годы царствия его –

Зачем вдаваться мне в детали?