Редьярд Киплинг - Любимые стихи

Нет сдержанней, скромнее,

Судьба, спасибо, что свела

Меня сегодня с нею.

O Mally’s Meek, Mally’s Sweet

As I was walking up the street,

A barefit maid I chanced to meet;

But O the road was very hard

For that fair maiden’s tender feet.

It were mair meet that those fine feet

Were weel laced up in silken shoon,

And ‘twere more fit that she should sit

Within yon chariot gilt aboon.

Her yellow hair, beyond compare,

Comes trinkling down her swan-like neck,

And her two eyes, like stars in skies,

Would keep a sinking ship frae wreck.

O Mally’s meek, Mally’s sweet,

Mally’s modest and discreet,

Mally’s rare, Mally’s fair,

Mally’s every way complete.

1795

***

На север шёл своей тропой,

Январский ветер с ног сбивал,

Ночь ослепила чёрной тьмой,

Как до утра дожить не знал.

Блуждая, девушку догнал,

Продолжили мы вместе путь,

Она, увидев, что устал,

Мне предложила отдохнуть.

В уютном доме, став смелей,

Я стал её благодарить,

Учтиво поклонился ей,

Прося постель мне постелить.

Постель расправила она,

Пошире, сделав мне кровать,

Со мной пригубила вина

И пожелала крепко спать

Ушла, держа в руках свечу,

Чтобы я мог спокойно спать,

Не дав уйти, ей вслед кричу,

Прошу ещё подушку дать.

Передала подушку мне,

Её с почтением принял,

И молча, в полной тишине,

Ту девушку поцеловал.

Она сказала: – руки прочь,

Не нужно так себя вести;

Тебе нужна любовь на ночь -

Невинность у меня в чести!

Любуясь золотом кудрей,

Они вились, как дикий хмель,

Я утонул во тьме очей

У постелившей мне постель!

А грудь её была бела,

Казалось мне, что два стога

Январским снегом замела,

Пока мы к дому шли, пурга.

Её целуя вновь и вновь,

Между собою и стеной,

Я положил мою любовь,

Чтоб до утра была со мной.

Наутро встав, при свете дня,

Я стал её благодарить,

Сказав: – Сгубили вы меня –

Вздыхая, стала слёзы лить.

Они лились ручьями с гор,

Я говорил, целуя их:

– Моя родная, с этих пор

Постель ты стелешь для двоих-.

Взяла льняное полотно

И села шить рубашку мне.

Всегда счастливой быть должна

Та, что постель стелила мне!

Любимая стелила мне,

Любимая стелила мне!

Я не сумею разлюбить,

Ту, что постель стелила мне.

The Lass That Made The Bed Tae Me

When Januar' wind was blawin cauld,

As to the North I took my way,

The mirksome night did me enfauld,

I knew na where to lodge till day.

By my guid luck a maid I met

Just in the middle o' my care,

And kindly she did me invite

To walk into a chamber fair.

I bow'd fu' low unto this maid,

And thank'd her for her courtesie;

I bow'd fu' low unto this maid,

An' bade her mak a bed to me,

She made the bed baith larger and wide,

Wi' twa white hands she spread it down,

She put the cup to her rosy lips,

And drank : – ' Young man, now sleep ye soun'.'

She snatch'd the candle in her hand,

And frae my chamber went wi' speed,

But I call'd her quickly back again

To lay some mair below my head:

A cod she laid below my head,

And served me with due respeck,

And, to salute her wi' a kiss,

I put my arms about her neck.

' Haud aff your hands, young man,' she said,

' And dinna sae uncivil be;

Gif ye hae onie luve for me,

O, wrang na my virginitie!'

Her hair was like the links o' gowd,

Her teeth were like the ivorie,

Her cheeks like lilies dipt in wine,

The lass that made the bed to me!

Her bosom was the driven snaw,

Twa drifted heaps sae fair to see;

Her limbs the polish'd marble stane,

The lass that made the bed to me!

I kiss'd her o'er and o'er again,

And ay she wist na what to say.

I laid her 'tween me an' the wa' -

The lassie thocht na lang till day.

Upon the morrow, when we raise,

I thank'd her for her courtesie,

But ay she blush'd, and ay she sigh'd,

And said: – ' Alas, ye've ruin'd me!'

I clasp'd her waist, and kiss'd her syne,

While the tear stood twinklin in her e'e.

I said: – ' My lassie, dinna cry,

For ye ay shall mak the bed to me.'

She took her mither's holland sheets,

An' made them a' in sarks to me.

Blythe and merry may she be,

The lass that made the bed to me!

The bonie lass made the bed to me,

The braw lass made the bed to me!

I'll ne'er forget till the day I die,

The lass that made the bed to me.

***

которую Роберт Бернс

слышал в день своего рождения -

на рассвете 25 января

Спой, милый дрозд, про летнее тепло,

Пой, птичка, поднимая настроенье,

И у зимы – старухи твоё пенье

Разгладило угрюмое чело.

И в бедности всегда в простых сердцах

Живёт неистребимое терпенье,

Не спрашивая быстрые мгновенья,

Что ждать от них: надежду, или страх.

Благодарю, стал песней поздравлять,

Когда восток украсило светило,

Такую радость подарить не в силах,

Богатство мне, не может и отнять.

Сын бедности, по нищете, брат мой,

Всем, что Бог даст, я поделюсь с тобой.

1 вариант

Спой, милый дрозд, про летнее тепло,

Пой, птичка, поднимая настроенье,

И у зимы – старухи твоё пенье

Разгладило угрюмое чело.

И в бедности всегда в простых сердцах

Живёт неугомонное терпенье,

Не спрашивая быстрые мгновенья,

Что принесли надежду, или страх.

Спасибо, что сумел меня поднять,

Когда восток украсило светило,

Такую радость подарить не в силах,

Богатство мне, не может и отнять.

Сын бедности, по нищете, брат мой,

Всем, что Бог даст, я поделюсь с тобой.

Sonnet on Hearing a Thrush Sing in a Morning Walk in January

written January 25, 1793, the birth-day of the author.

SING on, sweet Thrush, upon the leafless bough;

Sing on, sweet bird, I listen to thy strain:

See aged Winter, ‘mid his surly reign,

At thy blythe carol clears his furrow’d brow.

So in lone Poverty’s dominion drear

Sits meek Content with light unanxious heart,

Welcomes the rapid moments, bids them part,

Nor asks if they bring aught to hope or fear.

I thank thee, Author of this opening day!

Thou whose bright sun now gilds the orient skies!

Riches denied, thy boon was purer joys,

What wealth could never give nor take away!

Yet come, thou child of poverty and care;

The mite high Heaven bestow’d, that mite with thee I’ll share.

1793

***

Благоразумие пугало:

–Мир страшен, беды предрекало;-

Любовь, спасая, подарила крылья,

Парю над миром страха и бессилья.

Те, кто твердят, что неудачник, шут

Меня с пути насмешкой не собьют.

Страданья от несчастий и обид –

Легко любовь Кларинды возместит.

IN vain would Prudence, with decorous sneer,

Point out a cens’ring world, and bid me fear;

Above that world on wings of love I rise,

I know its worst-and can that worst despise.

‘Wrong’d, injured, shunn’d, unpitied, unredrest,

The mock’d quotation of the scorner’s jest-’

Let Prudence’ direst bodements on me fall,

Clarinda, rich reward, o’erpays them all!

***

Поцелуй – печать желанья,

Предвкушенье сладких нег,

Залог нового свиданья -

Чистый, девственный, как снег

Говорящее молчанье,

С ласки, снявшее запрет,

Нежность первого желанья,

Дня сияющий рассвет.

Радость встреч, печаль прощанья,

Губ касание весной,

Он замена слов признанья,

Когда искренен, как твой!

To a Kiss

Humid seal of soft affections,

Tend'rest pledge of future bliss,

Dearest tie of young connections,

Love's first snow-drop, virgin kiss.

Speaking silence, dumb confession,

Passion's birth, and infants' play,

Dove-like fondness, chaste concession,

Glowing dawn of brighter day.

Sorrowing joy, adieu's last action,

Ling'ring lips, – no more to join!

What words can ever speak affection

Thrilling and sincere as thine!

***

Горю, горю, меня терзает жар,

Как ветром раздуваемый пожар.

Я, как в бреду, то проклинаю час,

То славлю ночь, когда увидел вас.

Напрасно, как враги любви, законы

Стараются поставить ей препоны.

Священники, увидев нежный взгляд,

Смирившись, мне любить не запретят.

И совесть упрекает меня зря,

Любовь в сердцах бросает якоря.

Она и разум мой свергает с трона,