Наталья Тимофеева - Пою тебе, Господи! Стихи и романсы

5.
Кто-то род свой от обезьяны
Почитает и этим горд.
Даже зная, что есть изъяны
В сказке Дарвина, в вере – твёрд.

Было время, и были люди,
А не скопище обезьян.
Путь раскаянья многотруден,
Только каждый на небо зван,

И надежда для сердца лучше,
Чем теории вещунов.
Взор Спасителя – светлый лучик,
Он от ада спасти готов.

На горбу мы несём каменья,
Как Сизифы, – свои грехи
И, готовые на прельщенья,
Копим тонны в домах трухи.

Жизнь проста, как лесной просёлок,
Антураж её – шелуха.
Человеческий век недолог,
Да рукой подать до греха.

Не святые мы, просто люди.
И Отец наш на всех один.
Если совесть в себе разбудим,
Сатана нам – не господин.

Обезьяньи свои замашки
Он из адовых вынес стен.
От крестильной своей рубашки
И до савана мы – лишь тлен.

Если думами и делами
Ты далёк от духовных треб,
То раздавит тебя твой камень,
И в гранит обратится хлеб.

Поругаем ли Бог в пределах,
Что возникли в Его руках?
Сына отдал святое тело,
Чтоб возвысился грешный прах,

Но, как падки иные люди
На безумный досужий смех…
Поругаем Господь не будет,
Он придёт и рассудит ВСЕХ.

Будут стон и зубовный скрежет
Эпилогом сатир и драм.
Кто богат был, а кто – отвержен,
Всем воздастся по их делам.

И последнее Слово Бога
Прозвучит, как набатный глас:
«Было званых, вас, Мною много,
Только избранных – мало вас!»

Алый закат ярым пламенем блещет,
Тучи лиловые скрыли восток.
Грома небесного огненный кречет
В землю вонзает разряд-стебелёк.

Воздух тревожен и полон прохлады,
Первые капли крупны и редки,
Кроны древесные сонного сада
Ловят небесных огней стебельки.

Кривы и ломки их тонкие копья,
Кажется, можно руками схватить
Дротики молний… Но в бурном потопе
Света погасла последняя нить.

Вдруг показалось, что тьма бесконечна,
Дождь опрокинул небесную твердь…
Только фонарные очи беспечно
Станут сквозь мглу на селенье глядеть.

Прекрасен вечер, тьма недвижна,
Как омут заводи речной.
В своём сияние давнишнем
Мерцают звёзды надо мной.

Века минули с сотворенья,
Но так же мир непостижим.
И редки в людях озаренья,
И смерти миг неотвратим.

В раздумья погружаясь снова,
Я отрешаюсь от тревог,
Ведь первозданной силой Слова
Меня отличествует Бог

От глины, что от влаги мякнет,
А на жаре, как дуб, тверда,
От тех, кто дьяволу поддакнет,
Лишь были б сытыми года,

И был безбеден век, и долог…
Творца о милости молю
И неба вечный синий полог
Лишь с близким сердцем разделю.

Меня коснулся ветер лунный
Нежнее нежного, и сник,
И паутиной среброрунной
Окутал землю лунный лик.

Ступало время незаметно
И невесомо, словно тень,
И ночь, скупа и беспредметна,
Свою раскидывала сень.

Пегой прошвой проступают горы
На туманном саване речном.
Осень золотые сыплет споры,
Неба синь – в сиянье золотом.

Сквозь пергамент лунный видны перья
Облаков, растаявших, как лёд,
Паутин осенних ожерелья
Утро на кустах и травах вьёт.

Чуть росою тронута дорога,
Ржавчины на листьях виден крап,
И лежит у высохшего стога
Ветер, от разбойных дел ослаб.

Он вчера бесился неустанно,
Заполошно вздыбливал эфир
И теперь свалился бездыханно
На, самим остуженный, порфир.

Соколиным глазом сморит солнце
На простор, что к новой жизни зван…
Ветер на лугу вот-вот проснётся
И прогонит утренний туман.

На закваске ливневой пузырясь,
Лужи расплываются окрест.
Розы вновь цветением покрылись,
Хоть ушло тепло из этих мест.

Мокрый дятел сушится под крышей,
Выстукав морзянку на сосне.
Ветерок глицинию колышет
Ласково и тихо, как во сне.

Улеглась сумятица земная,
Влажен воздух, радуга видна,
Словно бы вернулось время мая…
Только осень в вёсны не годна.

Ароматы все её тоскливы,
Вкус цветенья тут же борет прель.
Лунные приливы и отливы,
И поспевший колкий дикий хмель —

Кружат мысли пёстрым хороводом,
Словно листья жёлтые – ветра.
И пеняет сердце на погоду,
Хоть давно остыть ему пора.

Дух осени – шафран и розмарин,
Ещё – листвяный дым с горчинкой йода,
Прохладная неверная погода
И несравненный октябрёвый сплин.

Не забывай надеть на шею шарф,
Чтоб шёлк его пропитан был «шанелью»,
Взять в руки шерстяное рукоделье,
Чтоб, чем-нибудь к зиме полезным став,

Кому-то принесло тепло и негу,
На нитях рук старанье сохраня,
И этот «кто-то» вспоминал меня,
И радовался ангельскому снегу.

Год миновал, как будто не бывало
Ни зноя, ни цветенья, ни плодов,
И жёлтое ложится покрывало
На праздное безмолвие садов.

Ещё тепло, но ветер дышит знобко,
Срывая с дуба медную листву.
С обрыва вьётся золотая тропка,
В речную обрываясь синеву.

Полынь ещё свежа, но горек воздух.
Среди пожухлой выцветшей травы
Стоит забытый, горестный подсолнух,
Склонив венец тяжёлой головы.

И радуются птицы угощенью,
И, семечек прореживая ряд,
Пронзительной весёлой дребеденью
Друг другу что-то звонко гомонят.

Они живут, не думая о прошлом,
Для них «сегодня» – вечности сродни…
А мир прекрасен, хоть давно изношен,
И не менялся сутью искони.

Вновь волшебной твоей позолотой
Изукрашена синяя даль,
И медовые полнятся соты,
И речной остывает хрусталь.

Гонит ветер, разбойный бродяга,
Облака по дорогам небес,
И его разбитная отвага
Обнажает задумчивый лес.

Пахнут сосны нагретою хвоей,
Розовеют под солнцем стволы,
И от горных лиловых верховий
Лоскуты удаляются мглы.

Осень, мной ты любима недаром,
Ты – наперсница дней золотых.
Буйным, неопалимым пожаром
Я любуюсь в покоях твоих.

Мне заветных наитий дороже
Твой роскошный недолгий полёт…
Ароматы острее и горше,
И зима за вершинами ждёт.