Дарья Андерсен - Insight. Современная поэзия

Прозрение

Я очнулся, поняв, что меня никогда не гладили,

Только царапали больно по твердой спине.

Я очнулся, поняв – вокруг все предатели!

И один из них давно проживает во мне.

Я очнулся, поняв, как я много пропил,

Но в глазах ещё есть место для коньяка.

Я очнулся, поняв, чего я только не пробовал!

А внутри оказался хуже пьяного дурака.

Я очнулся, когда дорогу переходил на красный.

Мне сигналили фуры – я бросался на них!

Я очнулся, когда встретился с этим прекрасным,

Нечеловеческим взглядом глаз твоих.

Я очнулся, поняв, что всё настоящее!

Что это не игры и больно ломаются позвонки!

Я очнулся, когда внутри меня, что-то раньше горящее

Стало чем-то не отвечающим на звонки.

Я очнулся, когда ещё один шаг и пропасть,

Меня кто-то тогда обнимал. Я не помню имени.

Я очнулся, когда я понял, что бросив гордость

Я любую шкуру на улыбку бы твою выманил.

Иточник

Я – воин

Я где-то выше, я делаю больше вдох,

Тихо, на цыпочках крылья свои взвивая

Во мне поселился Бес, а с ним рядом Бог.

Чтобы иметь так много, так много теряю.

Что здесь? Человек – ядовитый хищник,

Домом назвать бетон каждый из нас способен.

Только на самом деле, если нырнуть в затишье,

Вынырнуть в пустоте, чтобы прильнуть в утробу.

Я здесь не шут. Я воин. Сражаюсь молча.

Я не постигнут, мне нужно всё больше веры,

Только кем стать, когда заполняют площадь

Жадные души, желающие быть первыми?

Да. Я устал. Я выжат. Не жду пощады,

Жалости, чувств, милости или злости.

Дай мне понять, где человеку рады,

Где человеку не обглодают кости?

Тонкую гладь реки рисуют кистью,

Сильная боль в каждой похожей строчке.

А на плечах камнями повисли мысли,

След оставляя от каждой поставленной точки.

Не тебе

Я знал, что ты займешь во мне своё место

Предвидел, как сумасшедший стану искать твой взгляд.

Готовился со дня на день писать тебе эти песни

И верным послушником ждать в сердце новый заряд.

Я так и знал, что путь к тебе ни черта не лёгкий!

Отрёкся давно от любви и всяких невнятных чувств.

Но запах твоих духов так въелся по стенкам лёгких…

Это проверка такая – насколько полон, насколько пуст.

Не получалось дышать, город пропах тобою

Я узнавал тебя в каждых третьих карих глазах.

В каждой смуглой брюнетке, в каждом своём запое.

Я тебя выжидал, став стрелками на часах…

Останусь в мае

Я бы, наверное, ненавидел тебя. Если бы мог.

Спотыкаюсь о ревность. Пролетаю через порог.

Ты явно не та потребность, под кожей рождается ток.

Большим и указательным – целься в висок.

Любовь называть привычкой, так проще, поверь

И сердце напрочь закрыто и заперта дверь.

Ты не моя. Ты стала чужая теперь.

Помнишь, как шептала душе моей «верь»?

Мы так неаккуратно потеряли все нити…

Да как же так могло вообще у нас выйти?

И чувства в чемоданы. Я убегаю.

Назад, где были вместе. Останусь в мае.

И вновь по губам твои губы. И явно нет слаще.

Зачем ты пришла? Откуда? Моё не настоящее!

Твои ледяные пальцы по коже скользящие…

Зачем в твоём голосе столько фальши?

И я бы, наверное, не любил тебя. Если бы мог.

И в едкую боль превращается тот самый ток.

Эй, слышишь? Убей меня нежно – немного ещё.

А после убийства скажи, что «будет всё хорошо».

Давай же, гладь меня по моим волосам,

Скажи, что верить нужно только твоим глазам,

И будто бы впервые протяни мне ладонь.

Знаешь, с тобой не просто тепло, с тобой огонь.

Остается помнить

Это тебе от меня – проси/не проси.

Проваливаю сама. Не целуй! Не сажай в такси!

Счастливой зимы! У меня достаточно сил

Я провожу сама себя до вокзала.

Я, кстати, ничего тебе не сказала

Пустила спокойно, без ругани и скандалов

Я с тобой, знаешь, страшного повидала

Мне только двадцать, а что будет в двадцать пять!?

Это абсурд – мне ни за кем не угнаться.

Кажется, чувствую, будто мне снова пятнадцать

Хочется лезть на стены, за шансы цепляться,

Но мутнеет в глазах и вены проводят ток.

Тот редкий случай, когда бесполезно спорить.

Всё что мне нужно сейчас – в моём мониторе

Глаза те, что рядом напоминают море,

Твои же глаза – впитали в себя смолу!

Руки дрожат. Пора бы уже очнуться.

И нервы стальные, как старые тряпки рвутся

Не позволяй никогда мне к тебе вернуться,

Сколько бы не нашлось во мне неизменных чувств.

В этой эпохе ты последнее наваждение

Я забываю тебя и твои дни рождения

Я забываю тебя. Накрывает инсомния.

Сильно хотеть забыть – значит мучительно помнить.

Детонатор

Я – рыба, что выброшена на жаркий песок.

Двигаю ртом и жадно хватаю воздух…

Солнце меня опалит, высушит, выжмет сок,

Вытряхнет органы; Сердце – немой кусок,

Мне не дающий роздых.

Я что-то вроде кошки – сильнейший нрав.

Неисправимо тянет внутри зазнобой.

Сверходиночество сродное со свободой

Неприрученная тварь, нежно тычусь мордой,

Зверюшкой твоею став.

Я закрытый дверной замок, небывалая дурь.

Я хрипящий и ржавый сентябрь – пора увечий!

Я железно закрыт, а голос то человечий!

Выбивается из под попыток привыкнуть к речи..

Открывай меня перечнем бурь.

Я вечно хрупкий хрусталь, разбиваюсь, режусь…

Я паралич фантазий, никчемный вздор

Сделай всё, как ты хочешь, мой точный вор.

Полностью обезвредь меня, как сапёр…

С радостью обезврежусь.

Меня не сломать

Я не смотрю в глаза ему. Не поднимаю голову.

Осознанно чувствую перед собою его могущество

Меня замыкает, съедает, кидает в сторону.

Он – моя сила. Моё огромное преимущество.

Мне не коснуться, а только ждать, когда же он сжалится

Мне не прийти. Мне сидеть и кости ломать.

То чувство, когда душа из тела, по ночам вырывается.

Шепчу про себя: «меня не сломать, не сломать, не сломать».

Взгляд у него соколиный, отвечающий стрелами

Меня губы его оглушают и сбивают с ног.

Без него мои сны так и были бы черно-белыми.

Я за ним, как маньяк. Я за ним, как бездомный щенок.

Его руки сильнее власти. Его руки и есть власть.

У меня от него больная, невозможная грусть

Я не знаю, что после него, наверное – бездна…

Если мы будем вместе во сне, то я никогда не проснусь.

Рим

Где вода сливается с небом

В предрассветной глубокой тиши,

Я пытаюсь найти человека

В глубине своей тёмной души.

Солнце падает в вечный город,

За спиной моей тихо звеня.