Савелий Кострикин - Убежденный

Ибо ты сам в дожде, поэтому не поймешь

Прикосновения оного к небу незримой лапой?

Что говорить о саде, в котором прошла вся жизнь,

Будучи не короткой, но только пришедшей в меру

Жизни других людей? Был данный сад – душист,

Вот потому и он в смерть Бытия не верит.

Что говорить о мире, где нет односложных фраз,

Так как сама природа противоречит Богу,

Который распят в ней был? Он лишь один нас спас.

Пройдем же мы до конца предсмертную ту дорогу,

Которая и спасет собрание падших Душ,

Данных Пророкам для того, чтоб они навеки

Держали в руках весь мир, который так неуклюж,

Из – за того, что он придуман был человеком,

В сущности, потому, что силы его – иссякли,

А постоянство – нет, ибо – не суть всем память

Взять, и сыграть ту роль в испорченном здесь спектакле.

Что ж – завершу я стих, нужно мне жизнь оставить.

Пишу, как он

И чувствую. Все так.

Черта времен

И слово. Слово – знак

Того, что впереди -

Уже не ждешь.

Но надобно идти.

Где правда? Ложь?

Ответа нет.

Мир полный. Пустоты

Скупой завет -

Лишь только я и ты,

И в нас двоих

Есть эта тишина,

Как сокровенный стих,

Как мир без дна,

Как заповедь. Христу

Был верен он.

Он перешел черту,

Черту времен,

Где только – свет,

Бездонных свет начал.

Его скелет.

Там жизни той причал.

В той жизни – вечность,

В вечности – мы все.

Бесчеловечно.

Звездной полосе

Слова и мысли

Наши – не нужны.

В них – доли смысла,

Логики. Зажим

Ковида нас сковал.

Но слово есть,

И слово – как овал,

Как Богу лесть,

Как слава тем,

Кто не пришел с войны

Двух мир – систем,

Чьи стоны – не слышны,

Но слышны эти

Отзвуки нам вновь,

На целом свете

Есть одна любовь.

*******************

Нам далеко до Сириуса? Нет.

До Сириуса нам, должно быть, близко.

Там каждый есть – писатель и поэт,

Ученый молодой и фигуристка.

Там много звезд? Весь Сириус – звезда,

Весь Сириус – есть звездное единство.

Я буду помнить. Да, через года.

Вот лагерь был. Загадочен, таинствен.

Таинственность – удел для молодых,

А молодость – пора для приключений.

Я еду. Там, где никогда не был,

Себя найду. Мы время это – ценим.

Цена его – известна. Просто так

Путевок нет. Они – не выдаются

Ни за какие деньги. Это – знак

В моей судьбе божественных присутствий,

И вас. Друзья, к которым еду я!

Вы любите Иосифа. Я тоже.

Хочу сказать, ни слова не тая:

Одним вы этим на меня похожи.

Надеюсь – будет счастье. В счастье есть

Мечта моя. В мечте – спасенье. Бога

Я посчитал благодарить за честь

Своей судьбе. Я верен ей до гроба.

*****************

Значит – я здесь. Не сплю

Сном мертвеца. Опять,

Строчек вбирая тлю,

Пишу я. О чем писать,

Если – я еду? Там,

Себя я найду. Себя

Я не прочту по слогам

Всуе. Есть Бог. Судьба -

Это не мир. Мы все

Связаны ей. Навек

Сварится тот кисель.

Свой замедляя бег,

Будем счастливы. Но

Я не уснул. Я слаб.

Но не обречено

Это. И мыслей штаб

Силы сбирает. Так,

Смены идет отсчет,

Сказочный жизни знак.

О чем мне писать? О чем?

Верю ли я в Христа? О, да – непременно верю,

Особенно же – сейчас, когда загнивает мир,

Выкинув из Души немыслимые потери,

Также почти, как физики выкинули эфир.

Чтобы на «ноль» умножить Вселенную,

Надо только

вспышку сверхновой,

Да еще бы один квазар,

Ибо судьба, увы, к нам всем была жестока,

Так что теперь опять вынести тот удар,

Что именуем мы «второю волной ковида»,

Имея не свойства, но опасности лишь его,

То есть – иные, чем, надеялись, все же, виды,

Так как «ковид» есть вещь – больше чем ничего,

Или – судьба. Поскольку сейчас не хватает знаний

О нашем грешном мире, молятся люди все,

Надеясь попасть на небо, или – в его Израиль,

Что, как итог – так страшно. Думаю, что совсем

Плохо всем нам не будет. С нами Господь. Великий

Дар Его во спасенье каждому в сердце дан,

Чтоб, заглушая боль, страдания, или крики,

В Душах у нас зажегся праведности уран.

Пришла же пора мне, опять

О жизни такой написать,

Что нам являет всем Бог,

Из темноты тех дорог

По которым идем

Мы под бескрайним дождем

И не смотря ни на, что,

Не властен над нами черт,

Так – как у Бога взаймы,

Счастье свое взяли мы,

Чтоб на века обрести,

Покой и порядок в горсти

Дней, что сплетались в века.

Судьба наша – не глубока,

А отраженье ее -

Суждений наших йо – йо

Над бесконечным, над,

Тем, что не вариант

Нам еще здесь прожить,

Не разорвавши нить

Смысла. Закончу стих,

Голос ведь мой – затих.

На просторах Сети,

Смерть бы свою найти.

Как мы узнаем Бога, и что же вообще узнаем

Если совсем нежданно, кончим не Веры путь,

Но ту лишь дорогу к Раю, похожему на Израиль,

Как мы на тех похожи, кто с нами был, хоть чуть – чуть?

Что нам года прибавят к иллюзии, что возможно

Судьбу не свою прожить, а жизнью живя других,

Стать, вдруг, самим собой? Ты помоги нам, Боже,

Закончить писать поэму, то есть – вот этот стих

Жизни, покуда время – бессмысленно. Беспощадно

Скалится Судный День, из – за угла веков,

Переходящих в помощь ушедшему, ибо ради

Какого – то постоянства, не сбросит с нас Бог оков

Принципов, то есть – власти над не своей свободой,

Но постиженьем мира: не важно – словцом, умом.

Важно лишь, что Спаситель – царь для всего народа,

А христианство наше – бескрайний, по сути, дом,

В котором уже не сыщешь крови. Еврей иль русский?

Разница здесь такая, что нации – просто нет,

А речи антисемитов – только безумно узкий

Путь по краю обрыва, где поджидает смерть

Духа, поскольку – разум, есть Божий дар для многих

Но – не для всех. Злодею – разум был чертом дан,

Крутится, чтоб постоянно в кипящей воде, потоки

Которой намного хуже чем гибельных слов уран,

Что посылают люди, те, что не верят в Бога

Слова, любви, искусства – музыки для Души,

Так – как фашизм, по факту – Дьявол в челе убогом,

А христианство это – и после смерти – жизнь.

Приходит Бог и зажигает свет,

Приходит свет и зажигает утро,

А мир вокруг – улыбкою согрет,

Как раскаленный от стихов компьютер.

Скорей бы уж, пришедшая зима,

Политиканов пыл охолодила,

Свела бы литераторов с ума,

На постмодерн оставила нам силы.

Не вольны мы погоду выбирать,

И вдохновенье выбирать не вольны,

Но стерпит все любимая тетрадь.

Зачем грустить? Зачем писать о боли?