Коллектив авторов - Зеленый луч №4 2020

– Что же ты не кушаешь ничего? Бери скорей. А то тебе не достанется! – лукаво взглянув на него, пропела бабушка.

Но только он потянулся за подрумяненным, с сахарной присыпкой блинчиком, видение испарилось.

Станислав открыл глаза. Его окружал полумрак. Незаметно подкравшаяся ночь уже успела принакрыть чёрной вуалью узкое пространство окна.

Минуты две он соображал, где находится, потом привстал и щёлкнул выключателем. Кухня и часть прихожей утонули в медовом свете лампы Ильича.

Вдруг в тишине квартиры раздалось мерное урчание, словно из полости груди задыхающегося великана толчками выходил накопившийся воздух. В этот миг Славка вспомнил, как в далёком детстве он замирал при этих звуках и как безотчётно боялся вентиляционной отдушины в ванной. Как однажды упарился во время мытья и потерял сознание, но перед этим с ним случилось что-то другое, что он иногда пытался мучительно осознать и восстановить, но не мог. И всегда при этих обрывочных воспоминаниях откуда-то возникало странное ощущение пустоты и просветлённости.

Станислав выпил ещё полстакана «для храбрости» и нетвёрдой походкой, приволакивая ногу, направился к ванной комнате, поочерёдно натыкаясь на стены узкого коридора.

О, эти стены, эти нелепые сооружения городских джунглей. Они всегда и всюду подстерегали его, мешали двигаться, дышать. Их не пробить лбом. О них даже нельзя убиться. Под ними можно только сидеть и ждать конца…

Ну вот и ванная. И странные звуки уже поутихли в её глубинах. Славка приоткрыл дверь, впустив туда немного света из прихожей. Из сверкнувшей в полутьме белой россыпи настенного кафеля ему чёрным глазом таинственно подмигнула отдушина. Она дразнила Славку, подманивала его к себе, обещала избавление от каменной тюрьмы.

Опираясь руками о кафель, он прогнулся над ванной и прислонил к отдушине своё разгорячённое лицо. В ту же секунду из отверстия в ванную стремительно ворвался ветер, слегка приподняв паруса Славкиной расстёгнутой рубашки.

От неожиданности он вздрогнул, но мгновение спустя ощутил в теле необычайную лёгкость. Загадочные глубины отдушины излучали ласкающий свет, вбирали, впитывали его в иной, неведомый им доселе мир свободы и раскрепощения, всасывали в себя целиком, без остатка. Окончательно поддавшись этому соблазну и более не сопротивляясь, Станислав стремительно заскользил по уходящему в темноту тоннелю навстречу неизвестности…

В городе уже была глубокая ночь. Алиса со всей силы хлопнула балконной дверью, которая на какое-то время отгородила её от неприступно восседавшего на краешке двухспальной кровати мужа. Она почти готова была убить этого человека за его возвышенно-менторский тон и пренебрежительную усмешечку в свой адрес, которая не исчезала с тщательно выбритого лица во время последней «задушевной» тирады:

– Да послушай ты меня. Не дури-и! Ну пойми ты хоть на йоту своей истеричной башко-ой (в этот момент он театрально простучал костяшками пальцев по своему высокому лбу) – ребёнок станет для нас камнем преткновения. Я не собираюсь жертвовать своими интересами в угоду полунищему существованию с дитятей вот в это-ой (он развёл руками, демонстрируя обшарпанные стены и старую мебель), этой жу-уткой необжи-итой одну-ушке и тебе не сове-ту-ю. В общем, так. На решение тебе даю неделю. Или живём по-прежнему, не паримся и я продолжаю зарабатывать на новую хату, или…

На этом самом месте Алиса стремительно выскочила на балкон и, облокотившись на перила, уже собиралась привычно «взреветь белугой». Ещё месяц назад подобная тактика, может, и привела бы к временному хрупкому перемирию семейной пары. Но сейчас Алиса безнадёжно осознавала, что чуда не произойдёт, что выбор супругом уже давно сделан и дело остаётся за малым.

Утирая непроизвольно наворачивающиеся слёзы, она с высоты пятого этажа рассеянно оглядывала двор с проступавшими из темноты силуэтами домов и такое же беспросветное небо.

– Середина августа, время звездопада и заветных желаний, – подвывал её внутренний голос, – а такая непроницаемая чернота вокруг и такая жуткая тоска на сердце, что хоть с балкона бросайся, хоть в петлю лезь…

В этот самый момент от воздуховода соседней пятиэтажки внезапно отделилась и зависла в полуметре от крыши голубая яркая звёздочка. Казалось, что это ангелы, услышав Алису с той стороны небес, продышали в плотной пелене туч небольшое светящееся отверстие. От звёздочки исходило ровное серебристое сияние, отчего её поверхность мягко пульсировала в такт дыханию Алисы.

Замерев от неожиданности, она инстинктивно прижала правую руку к своему слегка округлившемуся животику – и вдруг ощутила поднявшуюся из глубины чрева и тихонечко тронувшую её ладонь тёплую волну. Это длилось всего мгновение. Звёздочка, посылая в пространство лишь одной ей ведомые световые сигналы, стала стремительно набирать высоту. В эти несколько секунд Алиса, подчиняясь внутреннему приказу, успела, разомкнув губы, выкрикнуть полушёпотом в ночное пространство:

– Хочу, чтобы…

Мигнув ещё разок на прощание, звёздочка растворилась в темноте.

На козырёк балкона обрушились первые тяжёлые капли дождя.

В 1942 году моему дедушке, уроженцу ловецкого села Марфино Сергею Маркову, довелось принять участие в обороне Севастополя. Сапёрный взвод 1167-го полка Особой Приморской армии, к которому были прикомандированы обучившиеся сапёрному делу астраханцы, расположился в иссушённой недостатком дождей Инкерманской долине, неподалёку от штолен Каменоломного оврага. В XIX веке здесь велись каменные выработки известняка, и многочисленные штольни от них связывались сетью причудливых коридоров. В 1930-е годы часть этих рукотворных подземелий была превращена в винные хранилища крупнейшего в СССР экспериментального завода шампанских вин. Во время героической обороны Севастополя в штольнях, по соседству с винными подвалами, существовал подземный город из горожан и солдат разрозненных стрелковых дивизий. Это были остатки полуголодных людей, не вывезенных в Новороссийск, на Большую землю, и оставленных без обещанного подкрепления в окружении фашистов на верную смерть. Немцы уже вплотную подходили к Севастополю. Обстрел орудий и авиации, не прекращавшийся ни днём, ни ночью, был жесточайшим. Солдаты принимали бой, однако их силы таяли на глазах. Сказывалась нехватка продуктов питания и медикаментов, патроны тоже были на исходе. Но самое страшное – не хватало питьевой воды. Вот тогда-то и пригодились хранившиеся в двенадцатиградусной прохладе во глубине бывших царских штолен нетронутые до поры драгоценные залежи игристого шампанского. А хранилось его здесь такое количество, что пей не хочу!