Алексей Хазанский - Артефакты Судьбы

© А. Хазанский, 2020

© Интернациональный Союз писателей, 2020

Люблю поэтов тонких, чувствующих все перепады ритма, неустанно ищущих собственную интонацию. Алексей Хазанский – из таких поэтов. Книга, которую читателю предстоит познать, – это сгусток пленительных поисков и лирических надрывов, что, собственно, и есть основа поэтического мировидения:

Этот катрен чрезвычайно важен для того, чтобы взволнованно проследить, как Хазанский строит свой поэтический мир.

Во-первых, он идеально чувствует, где в пятистопном ямбе сделать цезуру, чтобы читатель ощутил живое дыхание живого человека.

Во-вторых, он строит свою речь предельно фонетически плавно, не случайно чередуя гласные и согласные, а бережно вслушиваясь в них.

В-третьих, его рифма фантастически конструктивно точна, именно за счет этого достигается законченность силлабо-тонической конструкции, возникает ощущение формального совершенства.

Все просто, как все гениальное. Попробуй повтори.

Книга называется «Артефакты Судьбы». В этом названии также прячется некий конструктивный принцип. Эта книга не просто набор стихотворений – это путь, который автор проходит с читателем, увлекательная экскурсия, где вместо экспонатов мы знакомимся с переживаниями высочайшего накала.

В такой конструкции трудно переоценить важность финальной точки. К ней все стремится, она и суть, и итог. Уверен, что неслучайно в конце книги Хазанский помещает цикл «Дорожные Хроники – 2017. Три письма. Поезд «Сапсан». Москва – Санкт-Петербург».

Два русских города во вселенной русской поэзии незаменимы. И путь между ними – это путь без конечной точки, то есть путь в бесконечность и смысла, и мыслей. Таким образом, концовка у сборника классически открытая, но в этой открытости нет двусмысленности, в центре ее – лирический герой и его судьба.

Цикл построен на очень конкретных деталях, иногда почти бытовых, но от каждой детали тянется шлейф подтекста, придающего стихотворным строкам нужную глубину:

Какие еще чудесные откровения сулит нам этот том?

В нем существуют одновременно многие жизненные истории, точка видения все время смещается: то автор в гуще событий, то философски от них отстраняется. Есть и заметная литературоцентричность, явные цитатные отсылки.

Вот ярчайший пример переосмысления блоковского «Я пригвожден к трактирной стойке». Все сделано тонко, со вкусом. Линии Блока развиваются, трансформируются в современном мышлении, но сохраняют свою суть. Нет никаких сомнений, что поэтическая родословная у Хазанского самая что ни на есть благородная.

Лирическая насыщенность этого сборника не оставляет никаких сомнений в подлинности стихотворных замыслов и их воплощений. У Хазанского не найдешь чрезмерного надрыва, биения себя в грудь. Вся его чувственность – в движении к сердцу читающего. Автор рисует образ, ему важно не фраппировать, а заставить сопереживать.

Здесь помимо тона стоит отметить ритмические колебания. Автор подстраивает ритм под нервную поступь человека, которому некуда идти. Вся картина становится зримой и выпуклой, даже не нужно специально что-то представлять, только вслушаться и всмотреться.

Поэт Хазанский не представляет своего творчества без высшей силы. Он часто обращается в своих стихотворениях к чему-то неземному. Однако в этом ракурсе нет ни капли начетничества или попытки скрыться за Божественным. Его вера в высшие силы – это то, что способно дать маленький ключ к определению поэзии.

Все, что говорилось выше о формальной стороне поэзии Хазанского, верно. Но будь все так очевидно, хорошие стихи мог бы написать любой. Однако это не так. И только принадлежность к чуду дает поэзии тот окрас, ту стать, которая вынуждает замирать людей от восторга и причастности к совершенству.

В завершение хочется сказать, что хоть наша поэзия сейчас и не в фаворе у крупных издателей, ее стоическое выживание – это заслуга таких поэтов, как Хазанский. Он никогда ни подо что не подстраивался, не искал дивидендов, просто он ткал свое поэтическое полотно и пристально следил, чтобы все нити были настоящими и подходящими.