Александр Сидоров - Вознесение

Синедрион взорвался гулом гнева.
Все стали бить Иисуса по лицу,
Плевать, ругаться, точно озверели…
И все ревели: «Я тебя сожру!»

Он, окровавленный, взирал на эту бойню.
И точно, как бы стороною глаз,
Он видел это зрелище плебеев,
Он не сердился, Он прощал всех вас.

Да, странный иудейский тот народ…
Когда не в милость – он тебя сжирает.
Себе в угоду только он живет…
Заветы Бога никогда не исполняет.

Представили Иисуса игемону.
Пилат не в духе был, болела голова…
Казалось, зной, который окружал,
Сжимал виски с особой силой…

Давил и властвовал над всем,
Что было телом,
И дуновенья ветерка не обещал —
В сем граде было душно, как в могиле…

«Кто Ты? – спросил Пилат Иисуса. —
Молва дошла до нас: Ты – Иудейский Царь.
Разрушить храмы старой веры призывал?
Ты говорил всем, что Отец Небесный
Тебя для Новой Веры к нам послал?

Прошу ответствовать! Мне надо разобраться,
Понять тебя, блаженный человек,
Чтобы решенью путь мне указать,
Предубежденью лжи я не хочу отдаться…»

Иисус ответил Понтию Пилату:

«Угодно ли услышать игемону то,
Что Мое Царство – трон не иудейский,
И подданные Царства Моего
Всегда б вступились за Царя, за Бога,

Поэтому у Моего порога
Не встретишь иудеев ты.
Им так же далеко до Бога,
Как нищему до денежной сумы».

И вновь Пилат к Иисусу обратился:
«Прошу Тебя, сейчас откройся мне,
Скажи, кто Ты на самом деле.
На бред похожи помыслы Твои.
Твои слова смутили иудеев, деяния которых нечисты…
Ответствуй мне, кто Ты на самом деле.
Итак, Ты – Царь?!
С ответом поспеши…»

Иисус ответствовал:
«Ты говоришь, Я – Царь.
На то Я и родился, и пришел,
Чтоб в грешный мир войти
С желанием помочь убогим,
С желаньем истину найти.

Свидетельствовать истине хотел,
А всякий, кто от истины пришел
И, вняв ей, свои страсти усмирил,
Меня и Бога тот в душе нашел,
Гордыню тот свою смирил…»

«Ты говоришь об истине, безумец? —
Спросил Пилат, к Иисусу обратившись. —
Что истина? Пустое место есть.
Без власти истина всегда раздета,
И потому Твоей вины здесь нет.

В Твоем безумстве я вины не вижу.
Блаженство только, это не вина».
И вышел, к иудеям обратившись:
«Безумство не сужу я никогда!

Безумство – рок, болезнь и слабость,
Не может недуг пагубно влиять,
Не может расшатать он вашу веру,
С блаженного ответ не должно брать!»

Толпа из иудеев возопила:
«Послушай нас, Великий игемон!
Он возмутил в стране всех иудеев,
От Галилеи и до наших мест.
Заслуживает сей блаженный смерти,
А местом смерти будет этот крест».

Пред игемоном крест большой подняли,
Своею тяжестью давил людей он вниз,
И пятеро с трудом его держали.
Для них сей крест дубовый был лишь приз…

Приз смерти, жадности к расправе,
И зрелищного хвастовства,
И угожденья Каиафе,
Концом добра, началом зла…

Смерть человека на кресте всегда была для них забавой.
Чем больше мук от смерти той,
Тем больше милости лукавой —
Для Люцифера то – покой…

Услышав, что Иисус из Галилеи,
Пилат подумал, что из этих мест
И Ирода начало происходит.
И почему б ему решенье не принять
Иисуса к Ироду отправить?

Тем более, по слухам,
В Иерусалиме Ирод должен быть…
Быть может, то поможет мне вражду исправить,
Мир с Иродом поможет заключить?..
Решенье принято:
И так тому и быть!

Царь Ирод по природе человек был грубый.
Умом особым никогда он не блистал.
Любил вражду он сеять, убивать,
Давать всем только обещанья
И никогда не выполнять.

Царь Ирод с нетерпеньем ждал Иисуса.
Когда ж Иисус пред Иродом предстал,
Стал Ирод уговаривать
Его Какое-нибудь чудо показать:

«Кудесника из Галилеи рад я видеть!
Наслышан я: Ты чудеса творишь?
Хотел бы чудо я сейчас увидеть,
Иль болтовнёю это может быть?»

Иисус хранил достойное молчанье.
В глазах же четкой мысли было дно… —
То абсолютным было пониманьем,
Что болтовня и глупость – все одно.

Царь Ирод, не дождавшись результата,
Вскипел от ярости и начал хохотать,
Приплясывать, ругаться, сквернословить,
Махать руками, громко обвинять:

«Ты – сотворение от Бога,
Лишенный речи фокусник живой…
Не зря мне про тебя везде болтали,
Я потревожу твой святой покой…

Назвал себя ты Сыном Отца Бога,
К святым себя причислить ты посмел…
Ты посмеялся над своим царем убого,
Ответствовать царю не захотел.

Так сгинь же с глаз моих, тебя я отсылаю,
Обратно к Прокуратору ступай —
Оденьте его в белые одежды! —
В одеждах этих попадешь ты в рай…»

И вот Иисус предстал перед Пилатом.
Наш игемон доволен был:
Все, что задумал, то свершилось, —
Мир с Иродом он заключил.

И Кесарь, Император Рима —
Да славен будет образ сей, —
Свои сомнения рассеет
И этот край оставит им…

Край беспокойный и мятежный,
Страна бесчисленных племен,
Где фанатизм был безудержный —
Он верой в Бога обделен.

Рим сдерживал всю эту силу,
Но подчинить себе не мог.
Край иудейский жил убого —
На варварство себя обрек.

Без веры в Бога, подчиняясь
Псевдозаконам веры той,
Первосвященнику в угоду
Давала вера та покой…
Он возомнил себя могущим,
Отвергнув все, что свыше есть…
И так у Божьего порога
Он растоптал евреев честь…

Был в той стране такой обычай,
Где ради Пасхи святой
Один из узников темницы
(В которой смертной казни ждал)
Вдруг по желанию народа
Свободу снова получал…

В то время содержался там Варавва,
Жестокостью известный всем своей,
Разбоем, мятежами и расправой
Над жизнью повстречавшихся людей.

Итак, когда собрались иудеи,
Пилат спросил их:
«Вы решить должны,
Кому я должен подарить свободу.

Варавве,
Чей преступный путь
Всегда служил лишь Сатане в угоду,
Или блаженному Христу?»

И возопил весь иудейский тот народ:
«Помиловать ты должен лишь Варавву
Иисус заслуживает смерти на кресте,
Распни Его, распни по праву!»

«Но что же сделал сей блаженный вам? —
Вновь к иудеям обратился игемон. —
За что желаете невинному вы смерти?»
В ответ: «Распни Его!» – кричал народ…