Влад Адеков - Мысли вслух 1.0.8.

Наша Вселенная загадочна и бесконечна,
а её устройство всецело безупречно.
Так первозданный хаос атом первый породил,
и всё живое из него он сотворил.
И из апейрона смогла родиться частица.
Сущее было когда-то пустым, однако же теперь единица.
Да и весь наш мир как отголосок Большого Взрыва.
Мы есть всё то, что нам дала космическая сила.
Причём у всего имеется своё начало и конец.
Рождение и смерть, словно монозиготный близнец.
И мы, к свету стремясь, будто бы мотылёк,
пытаемся понять, где же берёт жизнь свой исток.
Ведь мириады звёзд,
что оголяют ночью свой блестящий стан,
нам навсегда пленяют взгляд,
точно бы безбрежный океан.
И пусть стоокий Аргус никогда не спит
и с верху вниз на нас глядит,
к разгадке тайн мы подошли
и проблеск истины во тьме нашли.

Судеб нитей клубок великая Мойра прядёт.
Нет над ней ни у кого власти.
Знает она, чему произойти суждено,
и в руках держит своё остриё.

Ведь слова её подобно верховного владыки указ.
Никто не в силах в противовес ей молвить сказ.
И даже могучий автократ Олимпа Зевс
в её очах бесправный только плебс.

И как богемному царю Фив Лаю
из Дельф оракула пророчеств не удалось минуть,
так и любому в мире организму
от рока своего не увильнуть.

Однако ж смертные простые несведущи
и продолжают всё блуждать в ночи.
Рецепт эликсира долголетья они ищут,
в мире вечное существование мечтают обрести.

Но безутешны в формул поисках алхимики,
и Млечный Путь астрологам ответов не даёт.
И всё никак не обнаружить чуда происки,
не тает столпом стоящий на дороге лёд.

И невдомёк человеку всё,
что грёзы его, как химера.
И не стоит тратить попусту время,
ведь жизнь и смерть есть диада целого.

Легендарные под пылью слоёв спят империи,
от которых дошли до нас только груда руин да камней.
И воздвигавшие их люди с государями
в близь городов, в своих некрополях, вечный обрели покой.

И порой вечерами холодными, сидя дома у окна,
Вавилон с Аркаимом, Помпеей и Троей вспоминаю я.
И ах, как жаль мне, что не осталось от них и следа,
но, видимо, уготована великим зодчим им такая судьба.

Не ровён час, и я сам прахом станусь,
и, следуя за психопомпом, в далёкий путь отправлюсь.
И небожители достигнув, меня встретит Херувим,
а дальше Божий будет суд, ад или Эдем.

Я без дома странник, но не разобьюсь, как судно о скалы.
У Фемиды скудоумие, и она пытается ломать мне суставы.
Вы все сели на мель и постаментом стоите на одном месте.
А я иду всё время вперёд, хотя не фаворит дамы крести.

И Шангри-Ла точно эталон, пусть и давно затерян этот мир,
но я верю в него, будто в своё правительство эмир.
Там нет бунтов и разрухи, а каждый день солнцестояние.
Этот город велик и вечен, как само мироздание.

Дорога бытия извилиста и крута,
а мы по ней идём, как по лезвию ножа.
И даже не знаем, что будет впереди,
ведь неисповедимы мироздания пути.

Да и заблудиться весьма тут легко.
Ах, ну и тяжело же наше ярмо.
Вот так-то и бродим бездумно по миру,
всё километраж наматывая по лабиринту.

И словно со смертью мы заключили союз.
Висит она на нас, будто груз.
Но не спровадить никак такого гостя,
ибо он с нами, точно симбионт, сросся.

И не надо думать,
что усопшие воскреснут,
как феникс.
Жизнь и смерть – это реверс.

Я вроде бы молод, но одинок до седин.
Забыл уже сам, сколько пребываю один.
И лишь пустота с тишиной окружает меня.
На Асфоделевый луг моя ступила нога.

А там непросветная мгла
да образы из самого страшного сна.
Где же мои друзья и семья?
Здесь только смерть, враги и сам я.

Хотя иногда мне видятся отблески огня,
но когда идёшь к нему – перед тобой вдруг стена.
Однако денно и нощно, не жалея себя,
преодолеть пытаюсь я эти края.