Сергей Бушов - Рассыпая мусор. Стихи

Солнце смеётся с небес.

Море спокойно.

Июль 2017, Протарас

* * *

Слабость мышц – ещё не повод лежать пластом.

Даже ветер может кинуть приличный камень.

Столько важных дел отложено на потом.

А «потом» случиться может уже не с нами.

Только птица способна в мире видеть объём,

Не привязана к чугунным путям трамвая.

Так давай и мы сквозь форточку упорхнём,

Наши тушки ветру без жалости отдавая.

Мы пронижем миры насквозь, не ведя им счёт.

Мы узнаем цену безбрежной, полной свободе.

Дверь шипит… Заболтался я, старый чёрт.

Всё, приехали. Дальше трамвай не ходит.

14—17.07.2017

* * *

Я выхожу на улицу.

В небе мигают звёзды.

Надо меньше сутулиться

И больше думать серьёзно.

Надо вынести мусор

И заплатить за квартиру,

Исправлять недостатки вкуса,

Уничтожить избыток жира.

Выспаться надо вдоволь,

Чтоб не свихнуться часом.

Чтоб умереть здоровым,

Надо есть много мяса.

Надо беречь зверушек —

Кошек, коров и белок,

А спать вообще не нужно,

Чтобы карьеру сделать.

Пора разгрузить балкон

И поменять кровать.

А звёзды от нас далеко.

Им на нас наплевать.

10.08.17

* * *

Небо – как шкура лисья.

С юга летит жара.

Ветер приносит листья,

Мысли и трактора.

В страхе забились мыши

В норы и под комод.

Ветер срывает крыши,

Галиматью несёт.

Наземь ложатся стены,

В щепки крошится лес.

Ветер вздувает вены,

Валит камни с небес.

Бьётся в руках посуда,

Прочь утекла вода.

Мы улетим отсюда

Скоро и навсегда.

29.8.17

* * *

Я пришёл в себя в вагоне.

Где мы? Что за ерунда?

Машинист зачем так гонит

И несёмся мы куда?

Поезд чёрный по тоннелю

С дикой скоростью летит.

Мы к какой стремимся цели?

И не сбились ли с пути?

Пассажиры – словно тени.

Просыпайтесь! Эй, привет!

Бабка дрыхнет на сиденье.

Вроде дышит. Или нет?

Как скрежещет в поворотах…

Далеко ли до беды?

Где тут «Чистые ворота»?

Где тут «Красные пруды»?

Пробираюсь я к кабине,

Дверь ломаю. Что за бред?

Машиниста нет в помине,

И кабины тоже нет.

Есть одна дыра кривая,

А на рельсах впереди

Бездна чёрная зияет

У вагонов на пути.

Что же делать? Не проскочим!

Надо как-то тормознуть.

Жить охота, даже очень.

Помогите! Кто-нибудь…

Нахожу в углу лопату,

Впопыхах сую в окно.

Щепки, боль, немного мата,

И в глазах моих темно.

Два десятка пассажиров

Сонно смотрят на меня.

Заплывают лица жиром.

Им чудна моя возня.

Не волнует их лопата.

Им плевать, что я кричу.

Каждый думает – ну, я-то,

Очевидно, проскочу.

2017

* * *

Через пару лет я вдруг погрустнею

И зайду поныть в случайный кабак,

Что, мол, раньше водка была пьянее,

Да и я был раньше умней дурак.

Раньше верил я в чудеса и сказки,

А теперь я верю только в склероз,

Шум вокруг утих, потускнели краски,

И давно не балует Дед Мороз.

Рядом сядет какой-то мужик лохматый

И нальёт мне странной бурды в стакан,

Сунет в руку пачку купюр помятых,

Предложив сомнительный бизнес-план.

Я взбешусь и выплесну пойло на пол,

Заору в сердцах, занеся кулак —

Убери, мол, деньги свои и лапы,

И добавлю – мать, мол, твою растак.

Он сгребёт купюры стальной рукою:

«Да я так, я просто хотел помочь.

Ты того, прости, что побеспокоил…» —

И, взмахнувши крыльями, взмоет прочь.

Я усядусь снова в былую позу,

Напущу на рожу угрюмый вид

И увижу, как расцветают розы

На полу, где напиток его разлит.

2.5.18

* * *

Апрель. Опять похолодало.

На небе клочья облаков.

Тепла вокруг ужасно мало,

И даже струйки ручейков

Замёрзли с тротуаром рядом,

Как кровь в бетоне серых жил.

Лохматый пёс недобрым взглядом

Меня на холод проводил.

Иду по каменной планете,

Лишённый меха человек,

Гляжу, как женщина на «Крете»

Сметает «дворниками» снег.

А настоящий дворник, в робе,

От перемен погоды злой,

Соринку отыскав в сугробе,

Скребёт рассеянно метлой

И оголяет космонавта,

Что нарисован был мелком…

Возможно, что наступит завтра,

Раз мы его пока что ждём.

11.4.18

* * *

То ли снег, то ли туман,

То ли какая морось,

То ли туман из снега.

К верхнему этажу

Движется океан.

Я наклоняюсь, роюсь.

Где-то внизу я бегал.

Нет меня, не нахожу.

9.12.18

* * *

Так вот живёшь и думаешь,

Что не может быть синих роз,

Что нет никаких привидений,

И шутки все – не всерьёз,

Что горчица не летает по небу,

Что комиксы – это чушь,

Что ткань не важна на бёдрах,

Что звёзды не скачут из луж,

А потом зайдёшь в подворотню

И встретишь царицу тьмы,

В носу у неё колючки,

А в левой руке – все мы,

И поймёшь, что мир —

Это выдумка,

Натянутая на каркас,

И скоро его не будет,

А потом не будет и нас.

4.5.18

* * *

Над океаном снега

Лысиной слепит Солнце,

Искрами осыпая

Мусорных баков пляж.

Там в дырявых доспехах

Ползают незнакомцы —

Ищут кусочки рая,

Строят себе мираж.

А глубоко под снегом

Череп с улыбкой жуткой

Призрачными губами

Сам говорит с собой.

То ли смеётся тихо

Над позабытой шуткой,

То ль, напевая песню,

Слушает он прибой.

Видимо, здесь когда-то

Ярко плескалось море,

Крабы уху варили,

Спрут выползал из тьмы.

Нет у зимы границы,

Нету конца помойкам.

Череп запомнил море.

Что будем помнить мы?

30.5.18

* * *

По небу летает чушь,

Как тайный стеклянный клоп,

Отражается в стёклах луж,

Кому-то врежется в лоб.

И кто-то откроет глаз,

Увидит в окне свет

И сядет писать рассказ

Про этот ночной бред.

Добавит свою грусть,

Припишет снизу печаль,

Откроет окно – пусть

Рассказ полетит вдаль.

1.5.18

* * *

Хочу, чтоб получился чёрный куб.

Мне снился как-то он, и ощущенье

приятным было, словно ноет зуб

не сильно, а слегка. Итак, ведро.

Начну плескать слова в стихотворенье —

как красок брызги будут на холсте,

потом посмотрим, те или не те,

важнее тут – не ошибиться в цвете,

в конце концов, не так плохи и эти.

Возьмём павлина с дальних берегов

и призраки погибших птиц, что мимо

летят подобно щупальцам богов,

суть атомам, которые незримо

соединяясь, порождают нас

и всё вокруг, цветастое, шальное.

У атомов как будто цвета нет,

зато воображение больное,

способное придумать всякий цвет.

И цифры тоже могут ослеплять.

Возьмите «пи» на «эр» Земли в квадрате,

как следует толкните рукоять —

отвалится у дроби знаменатель,

зато число масштабов неземных

родится, и наполнит синевой

и зеленью, полученной из них,

весь максимально мыслимый объём,