Ульяна Сергеева - Приходите, я буду ждать Вас

С чего начать повествованье?
Прозрачен, лёгок наш сюжет:
Неосторожное свиданье
Свело на нет старанья лет.
А впрочем, не судите строго
Других поступки сгоряча!
Пусть будет светлой их дорога,
Пусть будет краткою печаль.

Готовьте шляпки и вуали:
Наш путь во Францию лежит.
Приготовленья взволновали,
Но вот коляска дребезжит,
Стучат колёса, кричит кучер
И погоняет лошадей.
Читателя не будем мучить:
Мы мчим сквозь пустоши полей,
Всё отцвело, туман прозрачный
Клубится дымом тут и там;
Мы ждали дом – простой, невзрачный,
Но замок вдруг предстал глазам.
Здесь остановимся, пожалуй,
Посмотрим мы издалека.
Гостей не любят запоздалых,
Да и не прошеных пока.

Ну что ж, пора уже представить
Читателю одну семью:
Приличия пришлось оставить,
Хоть сплетен я и не терплю.
В том замке на холме высоком,
Что под луной сияет в ночь,
А днём он тих и темноокон,
Живут графиня, граф и дочь.
Граф – статный и седой мужчина,
Лучисты серые глаза.
Время не тронуло морщиной,
Горя не выпала гроза.
С дочкой шутлив, с женою – вежлив,
В делах успешен и сметлив.
Он с близкими бывает нежен,
С врагами – резок и гневлив.
У слуг – в почёте, у соседей
Всегда на добром он счету.
Приятен на балу, в беседе,
Достоинств всех не перечту.
Скажу: красив и благороден,
И отойду пока я в тень.
Ах да, любим он и в народе,
Счастливый граф наш де Монтень!

По узким коридорам замка,
Бархатной юбкой шелестя,
Смотря в окно на розы в парке,
Рукой изящною скользя
По волосам в причёске гладкой,
Идёт хозяйка и жена.
Красиво, дивно сложена,
С улыбкой кроткой на устах,
Живёт перо её в стихах,
А взгляд – прямой, неторопливый.
Давно не званная любимой,
Таит печаль в своих глазах.
Супруг зовёт её Клотильдой,
Слуги – почтительно – Madame,
А дочь, с усмешкою, maman.
Всем улыбается графиня,
Но правду вверит только нам.

Осталась третья героиня;
Её представлю кратко вам.
Прекрасна, как и мать графиня,
Кокетлива не по годам.
Волшебно локоны струятся;
Сидит уверенно в седле;
Усердна в швейном ремесле;
Играть умеет, изумляться
Искусству, тонкостям души.
Бывает счастлива в тиши,
Но более – в салонах шумных:
За чашкой кофе спор идёт
О книгах; шалостях бездумных,
В своей стихии там она,
Охотница до блеска света.
В свою лишь юность влюблена —
Диана, нежное дитя,
Цветок семейного портрета.

Поэму осени пишу:
Её люблю и прославляю,
Ею, как воздухом дышу,
И большей радости не знаю,
Чем вас, читатель, одарить
Надежной светлой и небесной:
В любви и браке, как в году,
Смена сезонов так прелестна.
Ведь знаем мы наверняка,
Что чувства, свежестью пленяя,
Ошеломив, как ценный клад,
Со временем придут в уклад
Размеренный, спокойный, нежный —
Так летом воды безмятежно
Целуют камни мостовых;
Есть те, кто страсти укоряет,
Но я не знаю таковых.
Все жаждут вечности любви,
Волнений, ревности тревожной,
Когда и счастье мнится ложным,
И трепет теплится в крови.

Немного в прошлое вернёмся —
Видим влюблённых молодых:
Среди родителей седых
Свершилось таинство помолвки.
Обручены! Обречены
На век счастливый, нежный, долгий.
К счастью тихонько прикоснёмся
И дальше с ними мы пройдём:
Хозяйка, юная графиня,
Даёт приёмы и балы,
Как ею все восхищены!
Для мужа своего – святыня,
Советчик, друг и дар судьбы…
И граф – сияющий, весёлый,
Всё у него – любовь, дом, слуги,
В его полях не молкнут плуги,
А погреба полны вина.
И снова радость суждена:
Подарит дочь ему супруга.

Ступив на новую дорогу,
Чудо рожденья обретя,
Теперь в ответе перед Богом
Граф и графиня за дитя.
Диану пестуют, балуют,
Всё ищут, чем ей угодить.
Дочка шалит напропалую —
Им с нею нравится шутить.
Как сладки пальчики и щёчки,
Улыбка! Смех звонче небес!
Графиня с няней, дочкой с лес —
Учить растения, первоцветы,
А граф садится в кабинет:
Крестьяне, урожай, налоги;
И вот уж вечер на пороге,
Ему – бильярд, жене – балет,
А дочка тихо дремлет в башне
И видит променад в лесу,
А может быть, и день вчерашний.

Так дни, недели и года
Идут неспешной вереницей.
Есть счастье, что не повторится
И не вернётся никогда —
То молодость и лёгкость тела,
Забав, безумства торжество.
Раньше графиня на охоте
Вслед графу весело летела,
Теперь лишь скажет: «Озорство.
У нас с Дианой много дела».
(Дела те – вышивка и ноты,
Библиотека и портной,
Садовник, прачка, моцион;
И посетить аукцион,
Там есть изысканные лоты).
Граф сдержанно кивал на это,
Глаза его были грустны.
У их любви настало лето…
А сердце жаждало весны.

Графиню мы судить не в праве —
Пусть дух над сплетнями парит:
В усадьбе граф, конечно, правит,
Она – воистину царит.
И в каждом лоскуте земли,
Уголке замка, клочке леса —
Везде видна её рука.
Лишь ветер, молодой повеса,
Гуляет без её наказа.
Впрочем, для нашего рассказа
То лишь страница дневника.
Я лишь добавлю в оправданье
Клотильды дорогой моей:
Филлипа смелые мечтанья
Не замечая в ходе дней,
Греясь домашним очагом,
Остановив души метанья,
Она не ведала о том.
Какое разочарованье!
Впереди.

Сентябрь. Утро. Ветер нёс
С полей прохладу и свободу.
Диана, сняв вуаль из грёз,
От чуда ночи отряхнувшись,
Взяла три карты из колоды
И разложила пред собой;
Небо, за шторою проснувшись,
Плеснуло краской голубой.
Три карты перед ней лежат:
То дама бубен, туз червей,
И с ними – вдруг
Валет трефовый:
Ей чувства не принадлежат,
И, как водою родниковой,
Волненье деву охватило —
И кто же он, тот друг ей милый?
Скажи, Диана, нам скорей!
Но нет: молчит она уныло
И смотрит словно в пустоту:
Диана ждёт любовь не ту,
Что у родителей остыла.
О нет, мечты её дерзки
И ожидания тревожны:
Не даст она своей руки
В преддверии дней
Пустых, ничтожных,
Когда влюблённые супруги
Вдруг превращаются в чету
Холодную. Они чужие,
Казалось бы, они немы.
И лишь заботы и недуги
Их возвращают из зимы
И равнодушия друг к другу,
И так всё тянется по кругу.
И вдруг, взгляд бросив за холмы,
Диана, вскрикнув, отбежала
В глубь комнаты, в укромный неф.
Она, смутившись, вся дрожала.
На холм – на остриё кинжала —
Взбирался всадник.
Валет треф.