Андрей Ардашев - НАШ КЛАСС. Благодарю моих учителей

Вечность мне сказала: не спеши!
Время – это сущая условность.
Не скопить мгновенья, как гроши…
В добром деле мысли хороши,
А мерило времени – духовность!
Меркнут смыслы там, где нет души.

Из небытия – из дивных снов
Вера, снисходя благою вестью,
Вдохновляет мир людских сынов.
Время, как молитвенная песня,
В чистых душах памятью воскреснет,
Вознося, как истину, любовь.

Лишь у Небес безмерны планы
уроков, дней и поколений.
Зима пришла и в наши страны.
Свечами в траурном волнении
до самых дальних океанов
склонились, стали на колени
в печали скорбные аллеи
детей, светящихся Светланой —
сердец и душ, согретых ею.

Так и были б я, и мои дружки —
лоботрясы и разгильдяи,
если б секции и кружки
все, что можно, не перебрали…
Если б в клубы дороги не знали.
Если б первые синяки
набивали себе не в спортзале.
Безвозвратные детства дали:
Лагеря вдоль Десны-реки,
«Жданки», «Карлушки», «Огоньки»
Нас по-шосткински воспитали
С педагогов легкой руки.

Наш детский мир – совдеповским глотком
оставил привкус скромненько и мило.
Нас грели зимы горкой и катком.
И шевелилось задничное шило.
Нам (пацанам) на ум не приходило:
чтоб вход в подъезде – с кодовым замком?!

От съезда к съезду заседал партком…
Ещё начальство жило не на виллах —
в единстве с Партией была народа сила.
На всех хватало хлеба с молоком,
и никого зараза не косила.

Система нас бросала в лагеря
на срок до трёх недель на радость лету.
Сквозь лес из репродукторов «Заря»
неслась, как фон к речёвкам и куплетам.
Незабываема та острота сюжета,
когда девчонок наших и ребят
под песни и уже полураздетых
к речной купальне вывели отряд.
Чтоб, лихо сбросив шлёпанцы и кеды,
безудержно плескаться и нырять
до синих губ! До одури – победы!

Потом звучал суровый приговор
вожатых с воспитателями строго:
«Всем – из воды! Рассесться на бугор!»
А мы в ответ: «Ещё чуть-чуть… Немного!»
И не было ни ангела, ни бога,
чтоб заглушить такой молельный хор.
А где-то ждал соскучившийся двор
и школьная по осени дорога…
А дальше – военком и прокурор-
вся прелесть жизни – в будничных тревогах.
И бесконечно – взрослый разговор.

У Отчизны несравненна стать!
Вряд ли может слово или песня
всю красу и щедрость передать
натуральной прелести Полесья.

Помню буйный яблоневый сад!
В Погребках с нехитрым винзаводом…
То, как много-много лет назад
наслаждался юности свободой
и чудесным щебетанием звонким
местных, но как будто райских, птах.

Как в деснянских заливных лугах
рдело угасающее солнце
и горел румянец на щеках
скромной нецелованной девчонки.

Бежали мы за ветром перемен
по школьным коридорам длинным.
Тогда для всех Серёж, Андрюш и Ген
наш класс был одинаково элитным,
а школьный завтрак – равно калорийным
для сына слесаря водопровода
и дочери директора завода…
На всех хватало Славной Украины
Достоинства, Заботы и Свободы!

Веры святой икона —
Истины силуэт
В радостных акварелях
Мастера Рафаэля,
Сикстинская Мадонна
Над облаками лет
Нежно и непреклонно
Миру дарует Свет.

Дерзость моя достойна
Слёз снисхождения
От Сикстинской Мадонны —
Вечного Возрождения
Из глубины поклона
В храмовой тишине…
Но Шосткинская Мадонна
Все же являлась мне!

Ярких лучей апреля
Радужный перепляс
На маячках портфеля
Помнится, как сейчас,
Школьного стадиона
Изгородь до небес,
И… Шосткинская Мадонна —
Дива в стране чудес!

И из дверей вагона,
Будто бы с алтаря,
В суетный шум перрона
Спустится, знаю я,
Шосткинская Мадонна —
Светлая грусть моя…
Шосткинская Мадонна —
Вера в мечту моя!

По красоты Законам
Тем, что спасают Мир,
Шосткинская Мадонна —
Добрый ориентир!
Зря не ищите в Риме
Или в других краях,
Ибо неповторима
Ваша Любимая!

И ни в каких фавелах,
В замках и на холстах
Не родила и не спела
Против воли Христа,
Пропустившая мимо
Дух пророческих слов!
Святость непогрешима,
Как и Ваша Любовь.

Обрести другую такую
Не помогут даже в раю
Троны, патроны, мильйоны.
И пока на Земле стою,
Шосткинскую Мадонну
Вечно боготворю!
Шосткинскую Мадонну —
Веру и грусть мою.

Отступила морозца заря,
Запорошены снегом полянки
У села, где родная земля.
Где по-прежнему чтут Кобзаря,
Память Гуты и славу Землянки!

Вдоль дороги ивняк прячет ямки,
Как солдаты, стоят тополя…
Размежеваны ими делянки
На усталых, но щедрых полях.

И озимые дремлют не зря…
Тут всё те же – не ляхи, не янки
Знают толк и в работе, и в пьянке
И небесного любят Царя.

Нет от Армавира до Анкориджа,
От Якутска до Аделаиды —
В мире, где дворцы и пирамиды
Нет дороже Шостки и Воронежа!
Даже там, где вечная весна,
Краше нет, чем Ображеевские виды,
Чем пейзажи «Старая Десна».
Пусть тут вышка меньше, чем в Париже,
А высотки сталинские ниже,
И не здесь Великая Стена!

Кто-то философски предположит,
Дескать, он, как каждый кулик, хвалит…
Критика меня не опечалит.
От чужих, заезжих и прохожих!
Был и я наивней и моложе…
Переубеждать возьмусь едва ли
Их – апологетов ино-ложи!
Просто потому, что знаю я:
Чуден Мир, где Родина моя.

Память душу рванёт наизнанку…
Помню, вечером и спозаранку
Мы из Шостки за двадцать копеек
Или просто, усевшись на велик,
Приезжали сюда на рыбалку.

Дней минувших вернуть не проси!
Их ушедший состав не догонишь же…
Замечательно шли караси
На ставке возле церкви в Воронеже!
Край, где выпало счастье расти.