Валентин Серебряков - ПЕСНИ ОБЖИГАЮЩЕГО АНГЕЛА. По мотивам Ури Цви Гринберга

В оформлении обложки использована картина из коллекции художника Эдуарда Гроссмана

Корректор Владимир Френкель

© Валентин Серебряков, 2020

ISBN 978-5-0051-3496-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта книга – итог моих трехлетних занятий в семинаре Мастерская поэтического перевода при Доме наследия Ури Цви Гринберга, под руководством поэта Игоря Бяльского и историка-культуролога Зеева Султановича. Семинар существует с 2004 года. За это время в нем активно участвовали свыше тридцати переводчиков и было переведено многое из 16-ти томов, уже вышедших из печати, полного собрания сочинений Ури Цви Гринберга. Руководители семинара предлагали произведения для перевода, а мы, участники семинара, пытались представить их версии на русском языке.

До моего приезда в Израиль У. Ц. Гринберг был для меня незнакомым поэтом. Первое знакомство с ним состоялось по книге Михаила Польского «Мир без Храма». А с жизнью и творчеством поэта я познакомился по книге Зеева Султановича «Ури Цви Гринберг. О Боге, о мире, о времени нашем». З. Султанович пишет: «Ури Цви Гринберг был назван по имени своего прадедушки Ури, прозванного в народе „обжигающий ангел“ – пламенная личность».

Читая об этом поэте, а потом и погружаясь в его подстрочники, я старался понять его взгляды на мир и на место человека в нем. И я все больше убеждался, что Гринберг – абсолютно еврейский поэт. Главная тема его творчества – верность избранного народа Заветам Всевышнего, данным праотцам и пророкам этого народа. Во всем творчестве поэта чувствуется боль за рассеянных по миру евреев, которые, пытаясь ассимилироваться, постепенно теряли главный стержень своей жизни. Выход Гринберг видел только в возвращении на Землю Обетованную, к истокам веры в единого Бога и верности им.

В его стихах и статьях пророческие видения и политические идеи слиты воедино с пронзительной лирикой. Вся его жизнь была горением. И он стал сам светочем, оправдывая свое имя, что дало мне право назвать книгу по его мотивам – ПЕСНИ ОБЖИГАЮЩЕГО АНГЕЛА.

Так получилось, что первое мое участие в семинаре выпало на 10-й фрагмент большой поэмы У. Ц. Гринберга: «Танец на могиле отцов». Я попытался переложить этот фрагмент в рифмованном виде, но назвать это переводом не решался. Поскольку по содержанию подстрочника чувствовалось, что этот фрагмент – продолжение большого и серьезного разговора. На сайте Дома наследия Ури Цви Гринберга я получил доступ ко всем предшествующим фрагментам этого произведения. И стал вживаться в эту поэму – реквием по погибшим во Львове родителям и близким поэта. Вместе с автором я погружался в глубь времен, проникался величием и трагедией еврейского народа.

Работа с текстами Ури Цви Гринберга была непростой. У поэта сложный, не всегда улавливаемый с первого чтения ход мысли. Его баллады и отдельные стихотворения, большей частью не облаченные в рифму, пронизаны особым ритмом, который очень трудно передать в русском тексте. Поэтому я руководствовался следующим: понять главную мысль, чтобы потом добиться адекватности передачи ее в русском тексте; по возможности максимально использовать авторскую лексику, данную в подстрочниках; постараться в результате переложения создать законченное, логически выстроенное рифмованное произведение.

Не во всех текстах мне удалось добиться адекватности оригиналу и создать равные по качеству переложения (об этом судить читателю), но все они пронизаны моим искренним желанием понять национального поэта Израиля и познакомить с ним русскоговорящих читателей. Так сложилась эта книга, которая дает представление об Ури Цви Гринберге, классике еврейской литературы.

В заключение хочу поблагодарить Игоря Бяльского, пригласившего меня участвовать в Мастерской перевода, замечательного тонкого переводчика и комментатора Зеева Султановича и всех участников семинара за проявленные ко мне терпение, внимание и дружеское участие.

Участники семинара в Доме наследия У.Ц.Гринберга, слева-направо: Э.Бринт, М. Польский, Э. Бяльская, В. Серебряков, З.Султанович. И. Бяльский, А. Фирер, Л. Кренцель, И. Людковская, О.Кардаш-Горелик

Ещё я вижу их с поклажей в сердце моря,

и я средь них, и вся моя родня…

Я слышу песнь их мощную, им вторя,

единство с их мелодией храня,

несется песнь моя в разъятых водах моря:

и в мире никакой другой народ

так петь не мог, по Божьей воле с нами

он в море не входил с детьми, с дедами,

не шел средь стен качающихся вод.

Еще я находиться с ними смею

при пламенном синайском Откровенье

и сердце с ними бьется в унисон.

Вот Вседержитель отвечает Моисею:

в нас радости восторг – замри, мгновенье , —

присутствовать и знать, что все не сон,

услышать самому и, глаз не закрывая,

увидеть то, что явлено в Синае.

И с ними я еще перед Пеором 1 1 Баал Пеор (Пеор) – языческое божество, культ Б.-П. заключался в обнажении тех частей тела, которые обычно принято скрывать, и сопровождался сладострастными оргиями . ,

я вижу в пляске их со дщерями его.

Я слышу при Луне их вопли хором:

среди песков лишились мы всего,

нас Моисей увел от сытости, от мяса,

чтоб в голоде мы ждали смерти часа?

Я вижу их еще вокруг тельца златого.

Не плачут, хотя мяса нет былого

забыв вчерашний день, отцов завет —

нет Моисея, так и Бога его нет.

И те, кто песню пел, переходя по морю,

и мощью увлекал потомков Ноя,

поют теперь тельцу, не зная горя…

А воды с двух сторон вот-вот падут стеною.

Еще я юноша: халат на мне и пояс,

я сзади Моисея, дрожь не прячу,

стою среди народа, что за горесть

что он под звездами в пустыне, ропщет, плачет…

А Моисей, согбенный, на коленях

пред Богом скрытым молит одинокий:

дай мне войти хотя б на часть сажени

обещанного края, чтоб увидеть оком

места, где будет властвовать народ.

Но только мне закрыт Тобою вход.

Я голос дорогой его все слышу,

он краше всех в народе голосов.

Вот он замолк, и только голос свыше,

то глас Суда… Я, Моисей, готов

принять, мой Бог, Твой приговор суровый,

мне Иордан уже не перейти,

и здесь в пустыне смолкнет мое слово,

здесь погребенье должно мне найти.

Он выглядел оставленным, отъятым

от миссии своей. Спросил: кто тут со мной?

И видит в подпоясанном халате