Татьяна Асеева - Этюды

Время идет. Постепенно пустеют страницы,
Из альбома листы вырываются в синюю даль.
Я закрываю глаза и большие ресницы
Мне простилают дорогу к заветным мечтам.

Крутятся стрелки и мир, разорвавшись на части,
Спорит, казалось, о важном, но слишком простом,
Знаешь, о главном не скажут, о главном не пишут,
Только молчат по ночам, упираясь в холодный бетон.

Взгляд, устремляя на свет, в безнадежность иль вечность,
Люди так часто теряют себя, погружаясь во мрак
Временных трудностей. Знаешь ли ты бесконечность?
Ту, что приносит нам ветер с печалью в сердцах?

Снова в мыслях своих утопаю в июльскую ночь.
Ты спасешь меня? Вытащишь снова в реальность, наружу,
Где под музыку ветра уносится прошлое прочь,
Обретая свободу, даруя ее вечной дружбе.

Если да, то давай убежим из-под пленки сует,
Верю, есть на земле много троп, не изъезженных улиц.
Но сквозь шлейф голосов оглушительно вырвется «нет»,
Просто встретились. Снова. И с горечью переглянулись.

Ветер ли снова гудит над обрывом,
Меркнет в ночи ли последний фонарь,
Стонут протяжно и стынут в камине
Угли надежды. Холодный февраль
Нагло ворвался в апрельское утро,
Прочь прогоняя всю сказку весны,
Нам пережить этот день «покабудки»,
Нужно, не тратя запас доброты.

Не пугайся пурги и метели,
Не пугайся суровой зимы.
Дети выросли, мы постарели —
Время спешно рисует круги.

Обогретая пламенем юность,
Словно солнца палящего зной,
Скрылась в тучи забот, предрассудков,
Будто осень сменилась зимой.

И нависшие тенью громады,
Над панельной стеной городской
В час раскаяния или расплаты,
Окропляют просторы слезой.

Может, эти резные пушинки
Или хлопьев густой снегопад
От тоски, как родные морщинки
Нас влекут, зазывают назад.

…Дети выросли, мы постарели,
И наивно, пожалуй, желать,
Чтобы май ароматом сирени
Вновь заставил парить и мечтать.

Я с рассветом тону в океане
Городской суеты и надежд,
Я тону в кружке крепкого чая,
Задыхаясь от множества лиц.

Уходя из коробки в коробку,
Под безудержный бурный поток
В мыслях так же своих утопаю,
Как тонул бы в воде поплавок,

Если б не был для рыбы ловушкой.
Может, люди когда-то давно
Создавались в потеху игрушкой?
А сейчас мы нужны для чего?

Кому мы такие нужны,
С потрепанным жизненным статусом,
Погрязшие в бренных делах,
В мешках утонув от усталости?

И кружится в сердце мотив
Моей ускользающей юности.
В висках шумит бурный прилив,
А в зеркале видится чудище.

Сады уж давно отцвели,
Душа, лишь бродя междурядьями,
Срывает в корзину плоды —
Румяные, сочные яблоки.

Летят паутинки вдали,
И листья окрасились в золото,
И осень уходить в зенит,
Ковры расстелив, видно, к холоду.

От каждого из нас останется песок
И, может быть, чуть больше. Вечна память
Безумствам из страны волшебных снов
На корабле с названием «Титаник».

Окутает листы чернил огонь
И пламя, не жалея сил, стараний,
Вновь жертву в пепел, пыль произведет,
Смыкая жизнь и смерть, сад рая с адом.

Однажды не захочется кричать,
Доказывать, кто прав, а кто виновен,
Ты будешь пить «Фезам» и вспоминать,
Куда пропал газеты новый номер.

Смотреть в четыре глаза на меня,
Излюбленную старостью бабульку,
И, может быть, с досадою молчать
О возрасте, о жизни и не только…

Проронишь слово. Дрогнет круг зеркальный,
И волны памяти накроют снова грудь,
Истерзанную грудь воспоминаньями,
Бегущими морской водой из труб.

Тень зашуршит листвой на мятой улице,
Изъезженной и вдоль и поперек,
И стану я прижженной черной пуговицей,
Прижженной на сорочке с алых губ.