Юрий Калугин - Купите за копейки ордена… Стремитесь делать добро всегда, даже если этого никто не ценит…

Через динамик заползла…

Сержант Николай Павлович Авдеев один из немногих ветеранов калек, который закончил музыкальное училище и работал заведующим дома культуры. У него остались два сына близнеца, они стали выдающимися хирургами. А сам Николай Павлович умер от тяжёлых ранений, когда ему исполнилось 47 лет.

Автобус мчался по маршруту,

Один в салоне пассажир.

Старик какой-то поднял руку,

Подъехать, видимо, просил.

Водитель придавил на тормоз

И деду двери распахнул.

При этом, ощущая гордость,

Что лишний метр не протянул.

Кряхтя, дедулька внутрь забрался

И, выбрав место, молча сел.

Пот – струйкой, видно, запыхался,

А может, просто приболел.

Кондуктор – будто бы с картины,

Что Рембрант некогда писал.

Из складок – просто серпантины,

Сразит любого наповал…

Увидев взгляд не дружелюбный,

Полез дедулька в свой карман.

День у него сложился трудный

И в голове сплошной туман.

Домой он ехал из больницы,

Инфаркт не вовремя скосил.

Ещё болячек вереница,

Вот так по скорой угодил.

Ждут дочь и внучка возвращенья,

Зять через меяц прилетит.

Он улыбнулся на мгновенье,

Представил, как он в дверь стучит.

Его спустил на «землю» голос,

Что прогремел, как майский гром:

«Плати быстрей, приедем скоро,

У нас бесплатно лишь в дурдом!»

Студент следил за этим действом,

И что-то тихо напевал.

Ему вдруг стало интересно,

Чем тут закончится скандал?!

Плащ на секунду распахнулся,

На пиджаке горит звезда.

Парнишка разом встрепенулся,

Увидев ниже ордена…

Старик ну только что, не плакал,

Не мог понять, где кошелёк.

Со всех сторон он брюки лапал,

Смотрел за дедом паренёк…

Достав из портмоне десятку,

Студент к кондуктору ушёл.

Оставив на сиденьи папку,

С билетом к деду подошёл.

Старик дрожащими руками

У паренька забрал билет.

И посиневшими губами

Шепнул: «Здоровья, долгих лет!»

Билет держа в руке костлявой,

Старик на юношу смотрел.

Герой, каких осталось мало,

От счастья плакать захотел.

Не зря они в окопах гнили,

Не зря прожили долгий век.

Надежду внуки подарили,

Что БУДЕТ добрым человек!

Уходят последние ветераны – последние, кто знает правду о войне, познав ее лично в заледенелых окопах Подмосковья, в руинах Сталинградского тракторного, на Курской дуге и ступенях Рейхстага…

Десятки лет от той войны кровавой,

Погибших всех, во век не придавай!

К надгробью положи цветок свой алый,

Кто там остался, никогда не забывай!

В тот ясный день заплакал дождь весенний,

О тех, кто в ту далёкую войну

Пал смертью храбрых на полях сражений,

Всё выдержал и отстоял СТРАНУ!

В боях на Запад двигались солдаты.

И сколько зим, и сколько долгих лет…

Но водрузив свой стяг над супостатом,

Победу огласили на весь свет.

Смеялись, плакали в далеком сорок пятом,

Такой прекрасной солнечной весной

И старики, и поседевшие ребята

С святой победой уходившие домой.

Тем ярким утром, тихим, белоснежным

Вдруг расцвели поля, луга, сады.

Спокойным было всё и очень нежным,

Как будто не было ни горя, ни беды.

Но плакали сады, слегка склоняясь

Ветвями тихо к стоптанной траве,

И терпко пахло порохом от яблонь —

Былым напоминаньем о войне.

Шёл месяц май, была весна в разгаре,

Жизнь шла вперёд, вновь начиная день…

Цвела земля, уставши от пожаров,

И пробивалась за погостами сирень.

Не все живыми ВЫ дошли на Запад,

О, сколько душ вернулось на Восток.

Солдаты, РУССКИЕ, любимые солдаты,

Своею доблестью ВЫ дали всем урок!

Десятки лет нас с вами разделяют,

Но в памяти ты их не предавай!

Налив, не чокаясь, героев поминают,

Погибших, никогда не забывай!

Жизненный путь состоит из разбитых дорог,

Тех, что за «счастьем» уводят в далёкую даль.

Редко кому – то в пути попадётся пророк,

Тянем в «котомке» всю жизнь за собою печаль.

Счастье даётся тому, кто стремится и ждёт,

С каждой минутой оно по шажочку всё ближе.

Хоть наша жизнь из ухабов и в темечко бьёт,

Часто на нервах дождём барабанит по крыше…

Начал недавно смотреть я без выстрелов сны,

Снова луга и поля мне объятья открыли.

За десять лет я немного отвык от войны,

Воздух упругий во сне расправляет мне крылья.

Я для себя открываю распахнутый мир,

Стала милей и родней глухомань, чем столица.

Мягким теплом согревает меня кашемир,

Только пробитая снайпером ноет ключица.

Вновь по привычке в кулак на балконе курю,

Стал забывать, когда сны по тревоге будили.

Богу за это спасибо всегда говорю,

Что небеса неземную любовь подарили.

Нет больше затхлого запаха съёмных квартир,

Радует глаз белизна, чистота и порядок.

Не разорвут больше мне позывные эфир,

В жизни гражданской немного другой распорядок.

Ну, а для тех, кто уже не вернётся с войны,

В памяти место своей я конечно оставлю.

Будут всегда молодыми мои пацаны,

Как ни хотелось, но этого я не исправлю.

Снимем береты, не чокаясь выпьем за них,

Тридцатилетних, седых, молодых офицеров.

Милых, застенчивых, храбрых, до боли родных,

Кто до конца воевал и не делал карьеры…

С первых дней чеченской войны «Витязь» участвовал в боях с бандитами, освобождал Аргун, Гудермес, Бамут, Новогрозненский, Первомайское, отличился при взятии высоты 541,9 в Ножай-Юртовском районе.

С 2000 года «Витязи» вновь работают в Чечне.

Вечер склонился над хатою старой,

В небе струится дымок.

Яркой полоской закат догорает,

Ржавый на петлях замок.

Вышла старушка, на лавку присела,

Хлопотный выдался день.

В след уходящей тропинке смотрела,

Там, где кончался плетень.

Сына на фронт, как и все проводила,

Он иногда ей писал.

С бабами вместе в колхозе трудилась,

Каждый здесь весточки ждал.

Вот и весна сорок пятого года,

Сын написал ей, что жив.

К ней доберётся в любую погоду,

Пусть даже будет без сил.

Долго ходила она на платформу,

С фронта там шли поезда.

Слёзы стирая смотрела на форму,

Тут и медаль и звезда…

Как она сына увидеть хотела,

Чтоб, тот вернулся живой,

Крепко обнять, так, чтоб сердце запело,

Чтобы был рядом, родной.

Месяцы шли и вагоны другие

Стали сюда приходить.

Водку в буфетах гражданские пили,

Выйдя от жён покурить.

Стаями годы летели, как птицы,

Новые люди вокруг.

Новые хаты и новые лица,

Жизнь продолжала свой круг.

Борщ в чугунке накрывала у печки,

Вдруг среди ночи придёт?!

В храме за здравие ставила свечки,