Юрий Калугин - Купите за копейки ордена… Стремитесь делать добро всегда, даже если этого никто не ценит…

Пусть хоть какой приползёт…

Слёзы текли орошая морщины,

Соль на белёсых губах.

Старый платок прикрывавший седины,

Скомкан в иссохших руках.

– Видимо здесь не дождусь тебя боле,

Нужно идти мне самой.

Ты меня встреть у ворот мой соколик,

Милый, любимый, родной!

Новое утро зарёй занималось,

Старая хата, плетень.

К сыну душа унеслась не прощаясь,

Людям оставив лишь тень…

Я молюсь о тебе, мой родной, чтоб хранил тебя Бог от несчастья, чтоб удача укрыла волной, не рвалось чтобы сердце на части. Я молюсь, пусть Господь снизойдет и избавит тебя от тревоги. Пусть подальше Господь отведет, твой маршрут от опасной дороги.

Побывали, братишка, в аду мы не раз,

Знаю точно, что там нам не рады.

Мы не носим береты свои напоказ,

Да и служим здесь не за награды.

Горы эхом стреляли, порою, в упор.

Но мы шли, презирая невзгоды.

Растворясь в темноте, уходили в дозор,

Несмотря на капризы природы.

Не ищите портреты и громких статей,

Мы судьбу со спецназом связали.

Месяцами от нас не бывает вестей,

Но так хочется, чтобы нас ждали.

День и ночь мы работаем без выходных,

На позиции все ждут приказа.

За столом собираем лишь только родных,

Поминая бойцов из спецназа.

Закрывая собой, мы спасаем людей,

Оборвав песню жизни на взлёте.

И уносит на Юг души клин журавлей,

Распахнув свои крылья в полёте.

Имена в позолоте набьют на гранит,

Цвета крови наденем береты.

Образ юных ребят будут вечно хранить

Недопетые ими куплеты…

Наденьте парни краповый берет,

Что вы хранили от чужого глаза.

Присягу приняв, дали вы обет,

Всю жизнь служить России и Спецназу!

29 августа, день подразделений специального назначения ВВ МВД РФ. В этот день в 1977 году была создана рота специального назначения (УРСН), на базе которой впоследствии возник знаменитый отряд спецназа «ВИТЯЗЬ».

С праздником вас, РОДНЫЕ!

Автобус пуст, конечная маршрута,

Водитель смотрит путевой листок.

До выезда на «линию» минута,

В салон зашёл какой-то паренёк.

Пройдя в конец, пристроился к окошку,

Достав учебник стал его листать.

Машина тронулась, как лайнер на рулёжку,

Так медленно, что захотелось спать.

Минут за десять всё битком забито,

Старался каждый место отстоять.

Культура и манеры вмиг забыты,

Ни кто не думал «ближнего» понять.

В разгар взаимных бурных оскорблений

Был обнаружен у окна «студент».

И вся толпа без лишних сожалений

Накинулась, вдруг улучив момент.

Кричали две довольно тучных дамы.

Нет уваженья, нету и стыда!

Кого нам воспитали эти мамы?

Мы место уступали всем всегда.

Через минуту, все кругом галдели,

Гнобили парня, на чём свет стоит.

Со всех сторон проклятья полетели,

И ждали все, что тот заговорит…

А он поднявшись, взялся за колени,

Фиксатор щёлкнул закрепив протез.

Второй воткнув без долгих размышлений,

Трость подобрал и к выходу пролез…

– Садитесь женщина, я вижу вы устали!

В ногах ведь нету правды говорят.

Все пассажиры «в рот воды набрали»,

Лишь отводя от инвалида взгляд…

Автобус ехал в гробовом молчаньи,

Ни кто друг другу не смотрел в глаза.

Искал себе здесь каждый оправданий,

Мозг разрезала будто бы фреза.

Афган, Чечня, да разве мало места,

Где мог парнишка инвалидом стать.

А если он без ног остался с детства,

Медаль за стойкость надобно давать.

Погрязли люди в откровенном хамстве,

Убить готовы, если, что не так.

Век пребывая в беспробудном чванстве

Всех продают за ломаный пятак…

Чужая боль их больше не волнует,

Соринку видят, проглядев бревно.

Пусть, люди вас, подобное минует,

Поверьте мне – всё это не смешно!

День летний, солнышко в зените,

Жара, народ автобус ждёт.

Нет добрых слов – простите, извините,

Желает каждый проскочить вперёд.

Открылись двери – шум, как при осаде,

Детей ватага заняла места.

Довольна мать, аж искорки во взгляде,

Отец ликует, словно он звезда.

Шесть обормотов прыгают и скачут,

Меняют место через семь секунд.

Разорвана на части чипсов пачка,

Машина фыркнув, вышла на маршрут.

Мамаша локтем двигала стоявших,

Чтоб, не дай Бог не сели на неё.

И материла слово ей сказавших,

Язык «заточен», словно остриё…

Старик стоял, за поручень схватившись,

Болталась трость на согнутой руке.

Смотрел на всё, как будто отключившись,

Зажав авоську с хлебом в кулаке.

Дорога дрянь, то ямы, то ухабы,

Трость об пол била судорожно дробь.

И каждый проклинал того прораба

Который лепит латки круглый год…

В салоне дети прыгали гурьбою,

Кричали, выли, все на перебой.

Отец семейства двинул трость ногою,

Сегодня он доволен был собой.

– Ты б надевал резиночку на палку,

Сказал он деду. Просто мочи нет!

Ходить так будешь у себя по парку,

Тут люди едут, платят за билет.

Народ затих и ждал, что будет дальше,

Дед посмотрев обидчику в глаза.

Сказал: «Себе резинку одевай по чаще,

Плодишь дебилов будто бы фреза.

Ни уваженья нет, ни воспитанья,

Голодный, грязный, полудикий сброд.

Есть у меня сейчас одно желанье