Артем Саприн - Мне имя – ветер… Все то, что внутри

Я весь из солнца,
Мне имя – Ветер.
Весна в зените,
В веснушках – дети.
И звонче смеха
У них ладошки —
Для них вся радость
Не понарошку.
Деревья шепчут,
Листвой играя.
Эй, там, полегче —
Дорогу – маю!
Дорогу – свету,
Весне – дорогу!
Все ближе лето,
Хоть понемногу.
Веселым смехом
Раскаты грома,
Боитесь мокнуть —
Сидите дома!
А мне не страшен
Весенний ливень —
Я весь из солнца,
Мне – Ветер имя.

Все просто:

просто живи,
просто дыши,
просто люби.

Просто открой глаза
и смотри.

Если идти придется
сквозь грохот и гай —
просто держи ее за руку,
не отпускай.

Счастье не льет снаружи —
оно внутри.

Просто цени секунды.

Ее цени.

Дождь полон тобой…
Ты —
в каждой капле
весны на ладони.
И ты
можешь быть любой —
это другие в загоне
себе командуют:
«Стой!
Нельзя!
Я – дождь?
Дождь, или я?!»

А ты…
Ты помнишь,
как пахнут ночные
цветы?

Ей Индия снится,
а мне – она
в белом сари
из ситца,
идущая в свете заката,
словно в пожаре…

Я рядом.

Ей Индия снится,
а мне – как
мы в паре,
не в номере Ritz’а —
в невиданном
Солнечном Храме,
ладонями к ветру
танцуем,
она – в белом сари,
я – в старых лохмотьях
с запахом гари…

Ей Индия снится,
а мне – между небом
и морем граница.
И волны листают песок,
как страницы…
Она
в белом сари
из ситца
сидит у воды…

Я рядом,
я – птица,
в пожаре заката
сгорая, парю.

Ей Индия снится…

Какая ты все же смешная —
Из радости сразу в печаль!
Ведь линия жизни – кривая,
А если точнее, спираль.

Пускай мы живем по опаске,
Но знай: через тысячу лет
Все снимут увядшие маски —
Без разницы будет наш цвет…

И вдруг рассмеемся до колик,
По-доброму так, по-людски,
Над тем, что остался лишь нолик,
От всем надоевшей тоски.

Вдохнем и посмотрим, прищурясь,
На небо без черных очков —
Оно, облачками нахмурясь,
Закатом разбудит сверчков.

И все передряги, зевая,
Уйдут в поистлевшую даль,
Ведь линия жизни – кривая,
А если точнее, спираль…

Любить кого-то? Легко!
Сложнее любить себя.
Моря,
поля —
это все хорошо,
но где-то
леса горят.
Где-то большая вода,
где-то потерянный кров —
беда…
Беда, коль считают навар,
чужих не жалея голов.

Принять кого-то легко —
сложнее принять себя
без цели,
без воли,
с запасом пространных слов…
Но, постой! Достаточно соли —
ты все еще человек,
если чужая боль —
как своя.

Она чувствует вкус моих мыслей —
соленый.
Она знает цвет моих срывов —
красный.
Мне под утро глаза затянуло
пленкой,
и я в солнце, как в сладкой патоке,
вязну.
Она слышит, как бьет безнадежность
пульсом,
как пульсирует сердце в огне
агоний.
Но мне сладко от этих шальных
конвульсий —
на стене время стрелки быстрее
гонит.

Ослеплённый величием каменных статуй,
Что веками точили умелые руки дождя,
Я пытался понять: почему небосклон рыжеватый
Заставляет меня так безумно
скучать
без тебя?

Почему эти звёзды, которые нежно мерцали,
В чёрном небе рождая созвездия грустных огней,
Стали резать глаза? Я сижу в безграничной печали
И надеюсь увидеть тебя в проходящем
потоке
людей.

Другом здесь мне стал ветер – гуляка крылатый,
А подругой – Луна – молчаливый страж горных
вершин…
Песни рек, в живописных ущельях зажатых,
Разливаясь, звучат на просторе
широких
низин.

В их журчании тихом мне слышен твой ласковый голос,
Бесконечно далёкий, любимый, родной для меня.
Я бы отдал полжизни, чтоб ты никогда не менялась
Я отдам её всю, чтобы снова
увидеть
тебя….

Ах, как сладко любовь томила!
Нерушимые клятвы давала…
Но случайно во сне задушила,
Хотя думала все, что играла.

Без предлога входила в двери,
Соль просыпав на рваные раны.
Приносила «кровавую Мэри»
И, как сок, разливала в стаканы.

Не скупилась на страстные взгляды,
Не стеснялась пустых откровений,
Оказалось, слова были ядом,
Доводившим до пылких видений.

Безупречности круг так порочен,
В ярких красках светясь на палитрах.
Только выстрел судьбы очень точен,
Жаль, не пишется этого в титрах…