Михаэль Казакевич - По белому огню чёрным огнём

Я верю, что есть Бог. Он создал всех и любит,
А время и тоска не будут здесь всегда.
Я верю, есть душа – она в раю пребудет.
Душа на всех одна – свеча, мечта, звезда.

Желания вокруг – от сердца жизнь до кожи.
Все тянут под себя. С глазами связан мозг.
И зря живут, всё зря. На грязных мух похожи.
А суть души – дарить и с телом строить мост.

У каждого в душе свой корень, место, память.
И смысл рожденья тел – узнать, исправить зло.
А формы – суть тела, не вечны, сгинут в замять.
Им свет лишь для себя, чтобы вокруг тепло.

Не жаль в земле уснуть – зерно теряет форму.
Но вечна жизнь души, и в этом мира суть.
И высший свет войдёт, исправив, всё исполнит.
Я Торы смысл раскрыл всего за пять минут.

Я верю, что есть Бог, и я восславлю Бога.
Исчезнуть всем телам, воскреснуть и пропасть.
Над пропастью ищи к душе свою дорогу.
Желай в себе понять, кому даёшь ты власть.

Я смотрю на Тебя, изучаю, вовнутрь проникая.
Я Тебя обвиваю, пронзаю, пытаю и глажу,
И бросаюсь, бросаю, любя, попадаю и мажу,
И сливаюсь с Тобою, бурлящей тоской обтекая.

Ты глядишь на себя из меня и меняешь мне мысли,
Не себя изучая – себя-то Ты знаешь дословно.
Ты художник души моей – это, увы, безусловно.
В Твою честь мои боли и страхи, и муки, и жизни.

Ты знаток – Тебе ясно, что нужно и можно исправить,
И пытаешься сделать работу свою осторожно.
Так, чтоб стоном моим не рассыпать созвездья на звёзды,
Чтоб я думал, что сам управляю – как трудно лукавить.

Ты меняешь мне роли: то принц в ожиданье престола,
То стоит, замерзая, голодный на паперти нищий,
То солдат ловит блох, то красавица смотрит на прыщик,
То я вор перед казнью, и всё уже к казни готово.

Я играю с Тобой в изначально краплёные карты,
Но лишь только взгляну на прижатую к сердцу колоду,
Ты увидишь их – взглядом моим ведь владеешь свободно.
Дохожу до экстаза, про всё забывая в азарте.

И тогда я бросаю, не глядя на жизнь, и Ты встанешь.
И бросаюсь в огонь, закрывая собой, своим телом.
Изумляю Тебя я душой, что так рано взлетела.
Ты забудешь колоду, жалеешь, и любишь, и гладишь.

Всё, что обещал, сделаешь, Ты – Бог.
Жизнь, что Ты мне дал, вынесешь из бурь.
Крик мой на губах вылетел и смолк.
В прах упал к ногам, прямо на бегу.

Прах развеял смерч Божьего огня.
Миг костров из тел, вечность жизни душ.
Времени предел – двери для Тебя.
Пуст Тебе Париж, Франция вся – глушь.

Громко я кричу. Начал и не смог
Трепет свой унять. Сделаешь, Ты – Бог.
Крик моей души в Книгу запиши!
Выточи, прошу, песней из глуши.

Вытяни меня силою огня
В мир, где нет вранья, смерти, воронья.
Тихий голосок, сок моей души,
Света волосок болью в жизнь впиши.

Для артиста неизвестность – хоть повесься.
Неизбежное унынье и забвенье.
Безвоздушность, бесполезность, незаметность
И нехватка упоенья отраженьем

В небесах, где пронестись, как буревестник,
В интервью, в газете, лучше на экране,
Выражая чьи-то мысли, чьи-то песни.
С неба вниз, в карман монеткою желаний.

А писатель не спешит взойти на сцену.
Он жонглирует словами на бумаге.
Вот раздену этот мир и вновь одену.
Весь в мозаиках страданий в полумраке.

Режиссёр, слова писателя заметив,
Лепит мысли на экране из артистов,
Эгоистов испугать вдруг ликом смерти,
Ослепить прохожих правдой жизни чистой.

А вокруг, пронзив карманы, мысли светом,
Ищет Бог среди монет, где золотые.
Он однажды словом создал всю планету.
Он напишет, Он придумает другие,

Где в ходу другие мысли и сюжеты,
Виртуальные писатели, артисты.
Извиваясь, разбегаясь новым светом,
В новых книгах жизнь дрожит честней и чисто.

Без права на упрёк, на жалость, на сомненья.