Сергей Иванов - Философская загадка, или Палка о двух концах…

Бесчислен ряд житейских сцен,
Для человеческих ролей:
Любви, предательства, измен,
Шутов, красавиц, королей.

Волшебный мир, в немом кино,
Застыл, как буд-то ждёт конца.
Последний кадр отснят давно…
Финал! Смываем грим с лица!

Быть любимым – неприглядная участь,
Что в том толку, что ты кем-то обласкан.
Говорили о нём: «Вот, везучий!»,
Улыбался в ответ: «Жизнь прекрасна!».

Полюбила трубадура принцесса,
В дорогие одевала наряды,
Ничего не смыслил глупый повеса,
Что такой достоин думал награды.

Но однажды принц заморский явился,
Приглянулся королю с королевой,
На красавице принцессе жениться
Пожелал и предложение сделал.

Наигралась трубадуром принцесса,
Не по Сеньке беспородному шапка,
За порог отправлен глупый повеса,
Если честно, ну ни капли не жалко.

Быть любимым неприглядная участь,
Что в том проку, что ты кем-то обласкан,
Час назад твердили люди «везучий»,
Но в мгновение закончилась сказка.

Только ту любовь отнять невозможно,
Что в груди твоей пылает пожаром,
Отражаясь в каждой клеточке дрожью,
В человеческих сердцах, как в радарах.

Но понял я одну простую истину,
Что чистая любовь – богатство дураков,
И будет меж людей она всегда освистана,
Им не нужна она, ведь прок с неё каков?

А прок с неё велик, она спасенья бухта,
От жизненных штормов, невзгод и передряг.
И если гибнешь ты, поможет это ЧУДО,
Укроет от беды потрепанных бродяг.

Не взяв мзды за постой, накормит и оденет,
И словом подбодрит и отведёт беду,
Подскажет, что да как, да даст в дорогу денег,
И в узел соберёт горячую еду.

И ты отчалишь в путь на поиски сокровищ,
И будешь бит судьбой опять в который раз,
И надоест тебе бессмысленность побоищ,
И слёзы потекут из воспалённых глаз.

Поняв, что ты глупец не ведал своё счастье,
Давая полный ход, помчишься к бухте той,
А там уже давно, скрываясь от ненастья,
Вонзив в грунт якоря, стоит корвет другой.

Мораль моя ясна, как звёзды в лунном небе,
Что бухты, корабли – вы, люди всей земли,
Без разницы полов, кем ты из них бы не был,
Чтоб в чистую любовь, поверить вы смогли!

Когда отступает боль?
Когда на неё плевал ты!
Когда на одежде соль,
И мышцы, словно из ваты.

Но ты всё равно несёшь,
Того, кто вчера в дурмане,
Точил на тебя свой нож,
И клялся зарезать…,
Мамой!

В то утро, командой «сбор»,
Подняли вторую роту.
И шёл впереди сапёр,
Пеняя свою работу.

Раздался звенящий взрыв,
И «чехи» пошли в атаку,
Надеялись на прорыв,
Устроив в селе засаду.

Осколок порвал плечо.
Прижался к стене спиною.
А рядышком, кто-то ещё,
С оторванною ногою,

Кричит, не жалея сил:
«Спаси-и-и-и…»
Ради той же мамы,
Что нож на тебя точил,
И с верой служил исламу…

Сказ, как удаль молодецкая
Расплескалась по околицам,
Это вам не сказка детская,
Не слезливая историца.
Это песня соловьиная,
Как заслышишь, не наслушаться,
Про Святую Русь былинную,
Да про Сына Своего Отца.

Как гуляли да резвилися
На родной стороне добры молодцы,
Даже избы покосились все,
Разбежались во страхе половцы.
А очухались, прослезилися,
Как же всё теперь восстанавливать,
И глядели они, дивилися
На дела свои ну ни дать ни взять,
Шайка олухов оголтелая,
Поглумилася, покуражилась,
Лишь церква с крестом-лебедь белая,
Усмирить лиходеев отважилась.
Загудел на ней вещий колокол,
И поплыл над землёй звон малиновый,
И, как-будто, по темени обухом,
Молодецкую спесь опрокинул он.

Поснимав с голов шелома стальны,
Повтыкав в траву мечи вострые,
Обратив к востоку глаза свои,
Лепеча устно: «Спаси, Господи!».
Вдруг узрели как, в синеве небес,
Не имея края, черты, конца,
Красоту явив, над землёй воскрес
Искуплённый Сын Своего Отца!
И ручьями слёзы, стекая с лиц,
Понесли печаль в Океан Любви,
Стал солёным он до брегов-границ,
Растворив в себе грех людской крови.

Однажды жизнь задаст тебе вопрос:
Готов ли ты, мой друг, со смертью к встрече?
И будет тот вопрос нещадно прост,
Но вот, боюсь, ответить будет нечем.

Всплывут из памяти все детские грешки,
Ошибки юности и раны жизни взрослой,
И станет стыдно за скабрезные стишки,
Да жаль, исправить что-то будет уже поздно.

Из глаз зажмуренных прольётся слёз поток,
Стекая по щекам, уйдёт ручьем в подушку.
Рука родной жены подаст тебе платок,
А внук протянет детскую игрушку.

Прочтёт молитву старый друг архиерей.
Святых Христовых Тайн Причастие вкусишь,
И станет на душе теплее и светлей,
Когда грехи ты от себя свои отпустишь.

Господи, а я ведь не зная других людей,
Думаю о них необоснованно плохо.
Господи, а я ведь прелюбодей,
Это правда и здесь нет никакого подвоха.

Господи, помилуй мя грешного!

Господи, а ведь каждый встреченный мной человек не хуже меня,
Но а я просто слеп и не вижу чужих достоинств.
Господи, разреши мне погреться от твоего неземного огня,
Я душою оттаю и слезами своими умоюсь.

Господи, помилуй мя грешного!

Господи, отверзи око сердце моего каменного,
Чтобы смог я увидеть красоту твоего творения.
Господи, научи меня покаянию пламенному,
Помоги мне избавиться от иллюзии ложного гения.

Господи, помилуй мя грешного!

Время… А время действительно быстротечно,
И любое событие, которое бы ты не представил,
Может так же легко превратиться тобою в вечность,
Или просто остаться загадочным словом память.

Память… А память действительно бесконечна,
И любое событие, какое бы ни случилось,
Может так же легко раствориться мгновенно в нечто,
Или остаться в веках, предаваясь судьбе на милость.

Милость… А милости действительно нет предела,
И по любому событию, какому ты был причиной,
Там наверху начнут производство дела,
А потом, так же закроют, увидев твою кручину.

По земле ходил святой,
Не классический конечно,
Безбородый, не седой,
Не благочестивый внешне.